Киноэкспедиция оставила яркий след в моей памяти. Съемки проходили в Заполярье, мы смогли увидеть совершенно экзотические места: Топседа, Диксон, Нарьян-Мар. Когда начинался полярный день, солнце замирало в одной точке и вообще не садилось. Киношники жили прямо на берегу Северного Ледовитого океана в маленькой рыбацкой деревушке. Еще там обитали семидесятипятилетняя тетушка-хозяйка и семеро охотников на нерпу, прибывшие вертолетом. Имелась и лошадь, которую к концу нашей экспедиции просто съели.
Посреди поселения стоял сруб без окон с огромным висячим замком на двери. В нем располагалась база дефицитных товаров: дубленки по двадцать пять — тридцать рублей, широкие махровые простыни, будильники... Можно было закупиться и пушниной. Актеры тоже хотели приобщиться к прекрасному и, что скрывать, подпаивали местных прихваченным с собой спиртом. Улдис Пуцитис, сыгравший Риттера-старшего, получил медвежью шкуру. Я — дубленку, шкуры полярной лисы и оленя.
Условия были спартанскими: актеры месяцами не мылись — негде, смердело от нас — хоть святых выноси. По возвращении в Ригу казалось, что я издаю аромат ископаемого ледникового периода.
В Сибири и на Дальнем Востоке бывал не раз: Уренгой, Надым, Чита, Тюмень, Хабаровск, Нижневартовск, Хатанга... Не только на съемках, но и с концертами, на встречах со зрителями. Многие коллеги отказывались: тяжелые переезды, обильные застолья — не у всякого здоровье выдержит. А я, если был свободен от съемок, соглашался всегда. Нет ничего лучше прямого общения с людьми, которые тебя любят и ждут. И я очень ценил русского зрителя. Сколько мерзавцев переиграл, а ни разу не слышал в свой адрес упреков: мол, гад, фашистская морда!
С Янковским позже встретились на съемках исторической драмы «Гнев» на «Молдова-фильме»: он играл главную роль, я — католического священника, отца Стефана. Много там было смешного. Теплый осенний вечер, гостеприимные крестьяне приглашают нас с Олегом Ивановичем спуститься в прохладный погреб, где стоит густой аромат изабеллы. Из этого сорта винограда братья-молдаване гнали восхитительное вино. Мы присосались к бочке, оторваться совершенно невозможно — пьется легко, словно сок. Вдруг команда — в кадр! Взрывы, стрельба, дым коромыслом, вокруг бегают повстанцы. У входа в храм стоит телега, запряженная осликом, а мне по сценарию надо спасать раненого Янковского: метров сто пронести его на себе сквозь дым, спрятать в телеге под соломой и тайно вывезти. Олегу даже не пришлось изображать полутруп: он по сюжету или сидит у меня на закорках, или лежит в телеге. Но что творилось со мной! Голова ясная, а по ногам изабелла дала крепко: кренделя я выписывал знатные. Вдобавок пытаюсь сдвинуть ослика с места — он ни в какую! Наконец тронулся. Но дальше мы с ним никак не можем вписаться в широкие ворота, задеваем телегой столбы. Чудом сняли.
