Я понял тогда, что, увы, я для Нестора уже не авторитет, он перестал со мной считаться. Неприятно признаваться, но если говорить честно, с момента рождения сына мне было отказано в праве принимать решения касательно его жизни. Это стало причиной того, что в последнее время мы прекратили общение. Обязанностей без прав не бывает, верно? Хочу, чтобы помимо обязанностей, которые нес до его тринадцати лет, у меня появились права.
Наверное, все случившееся закономерно. Мы всю жизнь общаемся эпизодически. Появлялось свободное время, брал к себе, и все шло замечательно. Ездил с сыном в отпуск, на съемки, к своим друзьям. Например к парашютистам на подмосковный аэродром, мы там жили по несколько дней. Стремился приобщить Нестора к пацанской компании, чтобы поменьше женского воспитания было и больше мужского. Он даже говорил, что скучает и любит меня. Потом не видимся месяц-два, и все — другой человек, мне снова трудно подобрать к нему ключик. При этом я вижу в нем живой ум, мощный скрытый потенциал, тотальное обаяние, которым мальчик умеет прекрасно пользоваться.
К сожалению, пока мы отдаляемся друг от друга с огромной скоростью. Видимо, история повторяется. То же случилось много лет назад между мной и отцом.
Но я люблю сына и жду его обратно. Мы не виделись с того момента, как я посадил его в самолет. Надеюсь, рано или поздно он превратится в мужчину.
— А что вас связало когда-то с его мамой Марией Шалаевой?
— Божий промысел. Встретились два одинаково заряженных атома. Отталкивались друг от друга с такой силой, что в итоге разлетелись. Мы никогда вместе не жили. Познакомились в 2000-м на съемках «Первокурсницы» Юрия Рогозина. Позже сыграли в фильме «Маша» по сценарию моего друга режиссера Сергея Ткачева. Он написал его под нас двоих.
— Чему научила вас Маша?
— Тому, что не стоит пытаться переделать женщину.
Благодарим отель Ibis Москва Динамо за помощь в организации съемки.
