Отцу сейчас за семьдесят, давно его не видел. По слухам, живет в деревне на Украине, у них с женой свое хозяйство. Папа серьезнее в отношениях, чем я. Женился раз десять — наверное, на каждой своей женщине. Такой вот честный человек! Помимо меня у него есть еще дети, все уже взрослые.
Общение с отцом прервалось само собой, когда я уехал в Ленинград и поступил в театральный. Не ссорились, никаких претензий друг к другу не имеем. Лишь любовь и уважение. Правда, виртуальные.
С мамой они до сих пор общаются прекрасно. Папа ее навещает, помогает то лампочку поменять, то полочку прикрутить. Все же она женщина не очень молодая, одинокая, хоть и окружена заботой и вниманием друзей, племянников. И я приезжаю, когда есть возможность. Отец при встрече каждый раз говорит маме, что хочет общаться со мной. Но ему достаточно просто «хотеть». Мама рассказывает о моих делах, он с интересом слушает, в очередной раз повторяет, что мечтает встретиться, но никогда не звонит.
— А вас самого позвонить ему не тянет?
— Нет. Отдалился. Несмотря на расставание родителей, я благодаря деду (бабушка умерла еще до моего рождения) получил настоящее мужское воспитание. Петр Семенович Мирошников был ученым, преподавал в харьковском политехе, был завкафедрой в одесском. Человеком он был жестким, настаивал на том, чтобы дети — мама и мой дядюшка — непременно стали экономистами. Мама ослушалась и получила диплом филолога. А дядю, который собрался учиться на врача, дедушка, используя связи, «сослал» на три года в армию. Тот отслужил в Германии и пошел-таки в экономисты. Петр Семенович меня тоже намеревался обратить в свою веру.
Я не сопротивлялся, поскольку четко оформленных желаний, выйдя из стен школы, не имел, хотя об актерстве подумывал и не хотел загреметь в армию. Мы тогда воевали в Афганистане, а в Одесском политехническом институте, на котором настаивал дедушка, была военная кафедра. Я окончил инженерно-экономический факультет, при этом с первого курса играл в студенческом театре эстрадных миниатюр и в команде КВН.
Это не вдруг началось. В детстве мама постоянно водила меня по театрам Харькова и Одессы, дружила со многими актерами, в их творческой среде я и рос. Получив диплом, вместе с приятелями — Лешей Агопьяном и Юрой Стыцковским — поехал в Питер поступать в ЛГИТМиК. В тот год конкурс был четыреста человек на место, но мы чудесным образом прошли.
— Дед не обиделся на вас? Семья снова недосчиталась экономиста...
— Нет. Диплом-то я получил! Вспоминая дедушку, думаю, что он, будучи блестящим ученым, по большому счету ничего не смыслил в реальной, так сказать, бытовой экономике. При советской власти был обеспеченным человеком. Его учебные пособия, методички постоянно переиздавали и платили приличные авторские. Деньги дед вкладывал в облигации госзайма, копил на сберкнижках. А в девяностые годы сбережения превратились в труху. Была дача в престижном месте, недалеко от моря. Так он, не посоветовавшись ни с мамой, ни со мной, продал ее. Выручил всего пятнадцать тысяч долларов, а сегодня только одна земля, где находилась наша дача, стоит полмиллиона.
— Дмитрий, как молодой человек с дипломом политехнического вуза чувствовал себя в театральном?
— Вполне уверенно, хотя я пришел туда с наивными представлениями о драматическом искусстве. Все было в диковинку. Другой мир!
