В другой общаге Щепкинского — в Дмитровском переулке — началась моя первая студенческая любовь. Там кроме театральных обитали студенты консерватории. И я познакомился с прекрасной альтисткой из Хорватии. Она уже научилась неплохо говорить по-русски. Года полтора встречались, и я, надо сказать, был весьма серьезно настроен. С юности имел чутье: мой человек или нет. Но тут в Москву нагрянули ее родители из Загреба. Состоялось довольно прохладное знакомство, а потом девушка призналась: «Папа запрещает нам встречаться». Я даже не понял почему. Скорее всего, просто не хотел отпускать дочь на постоянное жительство в Россию. Из-за первого в своей жизни расставания, конечно, сильно переживал. Помогала профессия — все эмоции выносил на сцену.
Уже на втором курсе я начал играть в массовке в Малом театре, потом получил полноценную роль в постановке Петра Фоменко «Любовь Яровая» — у нас было много сцен с Юрием Соломиным. Он преподавал на соседнем курсе и был моим кумиром. В театре в те годы служили сплошь народные и заслуженные: братья Соломины, Михаил Царев, Руфина Нифонтова, Евгений Весник... Студенты лишнее слово боялись вымолвить, только затаив дыхание наблюдали за их игрой. Я любил просто приходить на репетиции мэтров, смотреть из зала, учиться. И очень расстроился, когда после окончания «Щепки» троих однокурсников сразу приняли в театр, а меня нет. Правда, Коршунов вскоре настоял, чтобы взяли и Штефанко. Узнал об этом случайно: как раз пригласили в картину «Через Гоби и Хинган», съемки частично проходили за границей, а для разрешения на выезд требовалась рекомендация. Обратился в «Щепку» и с удивлением услышал: «А что же у себя в Малом не попросишь?»
Конечно, не всем в театре нравилось, что я совмещаю сцену и съемки, некоторые ворчали: «Машину за ним присылают, а все равно приходится ждать на репетиции!» Даже у народных артистов в крови профессиональная ревность. Но руководитель театра Михаил Иванович Царев шел навстречу: отпустил на два года, когда Станислав Говорухин пригласил на роль Джона Манглса в фильме «В поисках капитана Гранта».
Я был молод, путешествиями не избалован, а съемки проходили в Батуми, Франции, Крыму, Болгарии... Нам предоставили настоящее парусное судно, и группа много времени проводила на воде. Коллектив собрался замечательный: Николай Еременко-младший, Владимир Гостюхин, Тамара Акулова... Говорухин вел себя с актерами по-отечески: после работы устраивал застолья с разговорами за полночь. Хотя я со своим умением попадать в экстремальные ситуации прибавил ему хлопот. Однажды снимался верхом, в седле — мне дали ретивого скакуна. На секунду отпустил поводья, и конь пошел по своим делам. Что цель у него амурная, я понял, только ощутив отпор кобылицы — та игриво лягнула ухажера в бочину, где в стремени болталась моя нога. Раз — и нет артиста! Наложили гипс, нашли сапог на пару размеров больше, но я все равно чувствовал себя одноногим пиратом Джоном Сильвером: оказывается, выстоять на палубе ему было совсем не просто!
