Захожу в комнату, там сидит парень в балахоне. «Падай рядом», — говорит. Присела. Разговаривал он очень дерзко, даже хамовато. У меня тоже характер есть — палец в рот не клади, ну я и начала отвечать в его ключе. «Ладно, — говорит, — позвоним тебе». Выхожу, Ольга спрашивает: «Как пообщалась с режиссером?» Так это был режиссер?! Стыдно — не передать как! Я была уверена, что после такого общения уж кому-кому, а мне точно не позвонят. Но в тот же вечер со мной связались и прислали новый текст для следующего тура. После пятого тура остались я и еще две девочки, претендующие на главную роль. Нам сказали: «Всем спасибо, мы с вами свяжемся». И две недели — тишина. Я решила, что так все и закончится и пробы в фильм «Неадекватные люди» буду вспоминать как небольшое интересное приключение.
Ольга позвонила поздно вечером: «Тебя утвердили». Я как раз отмечала в компании день рождения подруги и говорю: «Ущипните меня кто-нибудь, они сказали, что берут!!!»
На съемках мы с Ромой Каримовым общались так же прямолинейно, как на тех первых пробах. Каждый говорил то, что думал! А вообще, мне сказочно повезло с первым режиссером. Рома очень много времени уделяет каждому актеру, а в моем случае еще и понимал, что имеет дело с человеком без профессионального образования. Мы многое пробовали, обсуждали, он показывал мне старые фильмы, и я смотрела, как играют опытные актрисы. То есть училась в процессе.
Конечно, первым человеком, кому я позвонила, чтобы сообщить о пробах в настоящее кино, стал отец.
— Папа, папа! А где я сегодня была! — вопила в трубку.
— У меня не вышло, может, хоть у тебя получится, — ответил он, и в голосе звучала надежда.
Когда же меня утвердили, казалось, он был даже больше счастлив, чем я сама. Почти каждый день рассказывала отцу, как проходят съемки, с кем познакомилась, какие люди рядом на площадке. Понимала, что доставляю ему радость. Он расспрашивал, как работает режиссер, что мне сказал, что я ответила. И я говорила-говорила-говорила. Для меня кино тоже ведь было абсолютно новым опытом, глотком воздуха! Даже когда жаловалась папе на усталость, что смены длинные, он подбадривал: «Это с непривычки, дочка, держись! Ты можешь! Только так можно пробиться...» Всегда подтекстом в наших разговорах звучало его несбывшееся, и я думала, что из кожи вон вылезу, но сделаю так, чтобы за первую мою киноработу папе не пришлось краснеть. Чтобы гордился! И тогда я приглашу его на премьеру, и он, глядя на экране не на далекую Ингрид Бергман, а на свою собственную Ингрид, скажет соседу: «Это моя дочь».
Как-то папа приезжал в Москву по делам, и мы должны были встретиться. Но как нарочно поставили съемочный день. Смены на «Неадекватных людях» обычно длились больше чем двенадцать часов, снимали с переработками, на сон оставалось всего часа два-три. Никак не вырваться! Папа страшно обиделся на меня. Я звонила, но он не брал трубку. «Ничего, — думала, — вот сейчас все закончим, рвану в Рязань, объясню, и он обязательно меня поймет. Это же папа!»
В апреле 2010 года, мы еще не завершили озвучание моего первого фильма, случилась беда. В один черный день папа просто не проснулся. Доктора сказали: остановка сердца. Мой мир рухнул. Руки опустились, казалось, что все это уже не нужно и никакого будущего в кино у меня нет. Но самое страшное заключалось в том, что больше не с кем было об этом даже поговорить!.. Моего самого лучшего друга и собеседника больше не существовало.
