Увидать Ванюшу ему случилось лишь спустя несколько месяцев после рождения. Иван был в семье четвертым ребенком, и к моменту его появления на свет в сентябре 1889 года старший из детей, одиннадцатилетний Александр, уже учился в Пензе. Отец Илья Иванович, вышедший из крестьян и служивший управляющим большого имения, дал себе слово вывести сыновей в люди и вот теперь, напрягая все силы, одного за другим отправлял их в город за наукой. Ваня уехал последним — в 1899-м. Ради младшенького родители постарались особо, отдав его не в духовное училище, как старших братьев, а в гимназию.
«Ну, давайте, давайте же за стол. Ванечка, открывай», — протягивая мужу бутылку шампанского, Наталья слегка обняла его, и эта мимолетная трогательная ласка заставила Александра тепло улыбнуться. Слава богу, жена, кажется, искренне любит брата. А то, что немного старше, так это ничего. Актрисы умеют следить за собой, и, бог даст, разница в летах так и останется незаметной. Да может, она и к лучшему: при той славе, что обрушилась на Ванюшу, брату нужна женщина не только любящая, но и мудрая. Шутка ли, толпы поклонниц, букеты, премьеры, застолья... А ему бы не восторгов, а заботы побольше. Простой, женской. В детстве-то ему ее ох как не хватало...
Когда не стало матери, Ивану еще не было четырнадцати. Родные убеждали Илью Ивановича оставить младшего сына при себе или хотя бы пристроить где-нибудь неподалеку, в Саратове или Пензе. Но отец был непреклонен — только университет и только московский: «Я уж как-нибудь, а Ванечке нужно учиться». Однако сын, поступивший в 1907 году на юридический факультет, уже следующим летом учебу бросил, чтобы отправиться в Черкассы на театральные гастроли. Еще в гимназии, познакомившись с актерами труппы Петра Заречного, гастролировавшей в Пензе, условился, что при первой же оказии они возьмут его к себе. Благо на сцене он не новичок, играл в гимназическом театре. И вот оказия наконец нашлась. Заречный выслал контракт в Москву, и Иван приехал к отцу с уже подписанным ангажементом. Думал, так оно будет лучше: дескать, не в никуда идет, кусок хлеба обеспечен. Но добрейший Илья Иванович вдруг разбушевался.
«Театральная болезнь» среди пензенских гимназистов была не внове. Уже замечен был в обеих столицах Всеволод Мейерхольд, выпускник той же 2-й мужской гимназии, в которой учился и Ванечка. Да и Саша Мозжухин, окончивший в Москве Филармоническое училище, стал вполне успешным оперным певцом, его бас сравнивали с шаляпинским. Казалось, не стоит удивляться, что Ваня тоже потянулся в театр. Но отцовское сердце угадывало в его желании во что бы то ни стало уехать с Заречным нечто большее, чем призвание к сцене...
После ужина засиделись допоздна. Смех не умолкал ни на минуту: веселые истории с недавних съемок Натальи и Ивана и только что окончившихся гастролей Саши и Клео сыпались одна за другой. Когда далеко за полночь братья наконец остались в гостиной одни, Александр решился задать вопрос, давно вертевшийся на языке:
