Дана, может, была бы и не прочь устроить себе тайное свидание с симпатичным богатеем из местной богемы или получить приглашение на ужин при свечах от кого-нибудь вроде Колина Фаррелла — но, увы, романтика в подобных местах не в почете. Пятизвездочный монакский отель, солидная клиентура, верность консервативным традициям — охраны больше, чем постояльцев, журналиста с камерой и на порог не пустят. Все в высшей степени респектабельно, чопорно, буржуазно — и скучно до ломоты в зубах.
Единственно, что ее по-настоящему удивляло в этой ситуации, — упорство таблоидов. Казалось бы, давно уже поняли, что с такой, как сегодняшняя Дана Дилэйни, каши не сваришь. Вот и плюнули бы — ан нет, не сдаются. С тех пор как после неожиданного успеха сериала «Следствие по телу» Дана вновь стала называться звездой, журналисты не отходят от нее ни на шаг.
Лет сто назад Дана была в списках самых красивых женщин планеты, играла в блокбастерах и имела славу «рыжей стервозины». Ее фирменную короткую стрижку носили женщины всей Америки, а ее партнер Вэл Килмер публично признавался журналистам, что «Дана — женщина-мечта, недосягаемая и великолепная». Но все это было в прошлой жизни. Сегодня, после долгого забвения, Дана переживает новый виток популярности. Она ценит каждую улыбку, каждый жест в свою сторону, она тает от интереса, который испытывает к ней публика. И ко многим вещам уже относится по-другому.
«Почему по-другому? — переспрашивает она ведущего монакской радиостанции, который пригласил ее в студию на интервью во время очередных февральских каникул. — Потому что я постарела. Потому что мне теперь все нелегко. Потому что я понимаю, как быстро уходит молодость. И все, что я делаю, делаю как бы в последний раз».
То интервью получилось коротким. Она, вероятно, очень разочаровала журналиста — ему так и не удалось вытянуть из звезды «Следствия по телу» каких-то пикантных признаний. А сама Дана, наоборот, переживала, что слишком разоткровенничалась. Зачем нужны были эти патетические тирады про уходящую молодость и надвигающуюся старость? Разве всем этим ребятам не все равно, что творится у нее в душе? Да и вообще — можно ли рассказать о себе, с одной стороны, не устраивая душевного стриптиза и не тряся перед публикой всеми этими своими страхами-сомнениями, а с другой — чтобы это было что-то интересное, а не пустые разглагольствования о жизни в искусстве и служении зрителю?
