— Конечно. Влад помог разобраться. А к тебе?
— Естественно, но мой-то все-таки не журналист. Не так страшно...
В советское время встречаться с иностранцами было опасно, и за мной, оказывается, следили. Незадолго до нашего с Максаковой разговора в театр действительно пришел незнакомый мужчина в строгом сером костюме.
— У меня есть разговор к вам, — сказал он таким тоном, что я сразу поняла, из какого этот товарищ ведомства. — Давайте я вас подвезу, по дороге и поговорим...
Сажусь к нему в машину, он везет меня домой и подробно рассказывает, как мы с Владом проводим время, у кого играем в карты, с кем встречаемся.
— Мы ничего против Вишневски не имеем. Но вы часто бываете в посольстве. Просьба к вам: просто информируйте нас, о чем там говорят.
— Слушайте, — отвечаю, — я не знаю французского. Если Влад мне и переведет, то только то, что сам захочет. Я сижу там как мебель. Да и потом, я с сегодняшнего дня прекращаю с ним отношения. Я вас боюсь и не хочу с вами связываться!
— Зачем же прекращать? Поймите, нам не столько интересен Вишневски, сколько его окружение... У вас часто собираются иностранцы, вы играете в покер...
— Ну о чем я вам буду рассказывать, не понимаю? Что нам подавали на ужин? Какой десерт? Или кто ходил с дамы червей?
Видно, я кагэбэшника убедила. Он довез меня до дома и на прощание попросил:
— Вы только Вишневски ничего не говорите...
Естественно, я тут же все Владу выложила и в сердцах заявила: «Все, расстаемся! КГБ просто генетически ненавижу после истории с отцом!» Я была страшно напугана. Влад принялся меня успокаивать, тут же написал письмо чуть ли не министру, сообщив, что очень меня любит, разводится с женой и если Архангельскую не оставят в покое, предаст это дело огласке. С тех пор меня больше не трогали, даже разрешили ездить с Владом во Францию. А ведь я еще не была его официальной женой!
Я ни на что не рассчитывала и не собиралась уводить Влада из семьи. Хотя он сразу мне сказал, что они давно с женой не живут вместе.
— Буду разводиться. Подожди, я на тебе женюсь.
— Ой, не выдумывай! Кто тебе разрешит это?
Время от времени Влада навещала жена Таня. Приезжали к отцу из Парижа и сыновья. Я с ними была знакома, особенно подружилась с младшим, Бубкой.
Мы уже открыто жили вместе на улице Чехова, Влад быстро влился в нашу компанию. Из «Березки» тащил ящиками бургундское, коньяк, шампанское, мы всех кормили, поили, не считая денег. Однажды большой компанией ужинали в ресторане. В тот вечер с нами была и жена Влада. Неожиданно она подходит ко мне и говорит: «Я не против ваших отношений. Он мне уже не нужен. Но дети по-прежнему будут приезжать к отцу, прошу, занимайся с ними». Однако развода Таня мужу не давала. Такой у нее был характер.
Только спустя семь лет созрела. Расписывались мы в Грибоедовском Дворце бракосочетания. Свадьбу гуляли широко — в ресторане «Прага». Я пригласила всех своих подруг, свидетельницей была Наташа Вилькина. Она тоже вышла замуж за француза. Наташа была талантливой актрисой, служила в Малом театре, но, к сожалению, почти не играла, не давали ролей. Наконец сама нашла пьесу, пришла с ней к директору театра Виктору Коршунову, и тот дал добро: «Будете играть!» Счастливая, прижав к груди пьесу, она вышла из кабинета. И вдруг упала — у нее оторвался тромб. Наташе было всего сорок пять...
После замужества у меня началась совсем другая жизнь: к нам на дачу без конца приезжали послы, мы ходили на приемы в иностранные посольства. И мне было совершенно наплевать, дают мне играть в театре или нет. Только когда вышла на сцену в вампиловской пьесе «Прошлым летом в Чулимске», поняла, что театр для меня очень многое значит. А ведь поначалу всерьез собиралась перебраться во Францию...
