Саша сказал, что если мы распишемся, бумажной волокиты станет меньше.
Но на этом пути возникло много препятствий. Мне, для того чтобы развестись, требовалось поехать в Тбилиси и там еще вести изнурительные переговоры с мужем, который соглашался отпустить меня только при условии, что я оставлю ему ребенка. Чего я, естественно, делать не собиралась. У Саши все казалось проще, но только поначалу. Его жена Мария Гордон сама начала процедуру развода, и все было уже готово, оставалось подписи на бумаге поставить, но… к нам зашел друг Саши. Зашел ненадолго — поговорить и забрать из морозилки водку, которая, понятно, у нас всегда была, — и пошел к Марии — она жила совсем рядом. Ничто, как говорится, не предвещало.
И вот там он обмолвился по поводу наших планов.
Что началось! Мария поменяла свои намерения. Разгорелся скандал. Она запретила Гордону видеть дочь. А до этого момента, надо сказать, мы втроем — Саша, Аня, которой тогда было лет шесть, и я — прекрасно проводили время. Мы с Аней любили гонять на роликах. Правда, потом, когда она рассказала девочкам в школе, как ей здорово с папиной подругой, те объяснили ей всю глубину понятия «развод». Аня на прогулках стала смотреть на меня исподлобья. Видимо, решила, что это я увела папу у мамы...
Эпопея с расторжением брака тянулась годы, но я принимала существующее положение вещей как данность — не получается с разводом, ну и не надо. Мы и так друг друга любим.
А Саша переживал. Он по-прежнему ужасно ревновал, когда я куда-то уходила или когда мы с ним вместе были на каком-нибудь мероприятии и на меня обращали внимание мужчины, и даже предложил мне обвенчаться. Дескать, пусть поставить штамп в паспорте мы пока не можем, но богу-то штампы не нужны. Но для меня это было неприемлемо.
В очередной раз мы сцепились, когда были в театре «Школа современной пьесы» — проводили там ночь на 1 апреля. Я веселилась, хохотала, болтала с нашими общими приятелями. А Саша, наблюдая за мной, мрачнел на глазах: «Что это тебе так весело? Все, поехали домой».
Остановились у подъезда, он говорит: «Поднимайся домой. А я дальше поеду...» Я вспыхнула: «В каком смысле дальше? И зачем же тогда ты забрал меня из театра?
Там было так весело. Вези меня обратно!» Гордон испепелил меня взглядом: «Да, сейчас отвезу, только домой схожу...»
Я осталась в машине и вдруг заметила в лестничном проеме подъезда — он как раз был хорошо освещен, что Саша спускается с ружьем — он же охотник, ружье и патроны всегда хранились дома.
…Помню только, как я в длинном вечернем платье выскочила из машины и бросилась наутек. Бежала зигзагами по замерзшим Патриаршим прудам. Соседи, наблюдавшие за нами, были в шоке и до сих пор вспоминают эту историю. С тех пор прозвище «Человек с ружьем» и закрепилось за Сашей.
В конце концов я добежала до Садового кольца, спряталась за каким-то рекламным щитом. Саша меня найти не смог, к этому времени он уже достаточно вымотался и вернулся в машину.
Что же делать дальше?
Я вернулась в театр «Школа современной пьесы». Зная код замка, открыла дверь и до утра сидела в актерской гримерке. Утром позвонила психотерапевту Леше Шкуропатову, с которым мы делали программу «Под гипнозом», и спросила, можно ли к нему приехать. Почувствовав что-то неладное, он ответил: «Конечно, приезжайте!» Я взяла такси. Приехала. «Вам, наверное, действительно надо расстаться, раз до такого дошло», — подытожил Леша.
Я поехала домой собирать вещи… Только зашла в квартиру, как в дверь позвонил мой брат Котэ, он работал в передаче «Процесс» (ее вели Гордон и Соловьев на Первом канале) и должен был занести тексты.
Сели мы с ним на кухне, я сварила кофе. Стали обсуждать следующий выпуск программы. Говорить о том, что произошло минувшей ночью, не хотелось — все-таки грузинский старший брат… мало ли что. В какой-то момент я услышала, как открывается входная дверь. Вошел Гордон. Он, видимо, до этого уже решил, что мы расстаемся навсегда, и тоже собрал вещи. И вот теперь вернулся домой с чемоданом и… ружьем.
Мой брат радостно воскликнул: «О, Саша, ты был на охоте?!» Потом поговорили о работе, проводили брата. Саша, сев напротив, взял мою руку и сказал: «Давай считать все случившееся первоапрельской шуткой!»
Года два назад, на кинофестивале в Одессе, мы сидели вечером большой компанией за столом — там был Гарри Гордон, Оксана Фандера с Филиппом Янковским, Женя Цыганов, Лена Яцура, нас было очень много…
