Никаких излишеств позволить себе не могли: в рестораны не ходили, за границу отдыхать не ездили. Только однажды вместе съездили в Бахчисарай: Вера там снималась в какой-то картине. Так раньше все жили. И были, как мне кажется, почему-то гораздо счастливее…
Вера была абсолютно простой девчонкой, без пафоса, в одном желтом свитере на все времена. Ей приходилось трудно в чужом городе — жила в коммуналке, да еще и маленький сын на руках. Ян жил в основном в Волгограде с Вериной мамой, к Вере в Москву приезжал редко.
Ян — сложный ребенок, Вера стонала от его трудного характера. Но тем не менее мы с Яном очень подружились. Вера уезжала месяца на три на съемки, а мы с ним жили в Серебряном бору в пансионате Большого театра.
Я его воспитывал, пестовал, как отец, хотя и старше всего на десять лет. Помню, к нам в номер приходили какие-то девочки — со мной знакомиться, он их бил и выгонял. Очень меня ревновал.
Удивительно, но мы с Яном до сих пор общаемся. Очень тепло друг к другу относимся, переписываемся. Однажды он даже пригласил меня в Канны, где они с мамой отдыхают летом…
Мы прожили с Верой два года. Они пролетели как один миг. Вере исполнилось 30, и ее вдруг перещелкнуло, словно она сказала себе: «Надо из коммуналки-то выбираться!» Она будто очнулась и принялась действовать.
Когда мы расстались, я года два не мог прийти в себя. Очень сильно переживал, все ломал голову: в чем же дело?
Это теперь, спустя годы, начинаю понимать ее. Вера — взрослая женщина, ну что я, совсем еще мальчик, мог ей дать? У нее карьера, сцена, съемки, а я артист хоть и Большого театра, но кордебалета. Зарплата три копейки, поездок за границу очень мало.
У нее были далеко идущие планы, и я в них, по-видимому, не вписывался. Ей нужны были режиссеры, продюсеры, которые могли помочь в профессии, я тут был бессилен. И еще Вере, как любой женщине, хотелось защиты, сильного мужского плеча, чего я не мог ей дать в силу своего возраста.
Но разве когда любишь рассуждаешь трезво?
Я жил настоящим, а Вера строила планы на будущее… и без меня.
Но я ей верил как богу, что скажет — закон! Я ведь был еще абсолютный ребенок и понятия не имел о женском коварстве…
Теперь, прокручивая в памяти некоторые эпизоды, понимаю, что случаев, когда Вера меня обманывала, было много. Помню, как кто-то пришел к ней домой репетировать, и Вера, попросив не мешать, отослала меня в магазин за хлебом. Потом этот кто-то «открывал глаза» на Верины «репетиции».
Спустя годы я прочитал ее интервью, где она рассказывала о романе с каким-то богатым немцем. Скорее всего он появился еще при мне. Теперь, сопоставляя факты, вспоминаю, что она надолго уезжала в Германию. А мне говорила — ездила на переговоры с продюсером.
Помню, к нам стал ходить младший Стриженов. Они снимались вместе в фильме «Захочу — полюблю». Саша в молодости был красив как бог! А я знал, что Вера падка на молодых красивых мужчин. Но я-то был верен ей и мысли не допускал, что она может мне изменять…
Однажды я случайно застукал Сашу Стриженова выходящим из Вериного подъезда. Он так испугался, увидев меня, что побежал. Вера, естественно, сказала, что они репетировали.
Я настолько был в нее влюблен, что не мыслил жизни без нее. Конечно, хотел на ней жениться. Но сделать предложение не успел — меня заменили на Владимира Кузьмина. Потом Вера снимала меня в его клипе. Вспомнила…
Расстались мы внезапно, во всяком случае, для меня это случилось именно так.
Видимо, у нее второй план замаячил…
Утром встали как обычно, и вдруг она говорит: «Все, прощай! Мы расстаемся!» Для меня это было как гром среди ясного неба. «У меня другие планы. Прости…», — сказала она. Мне было очень плохо, я чуть с балкона не выбросился. Но слово Веры для меня — закон. Я собрал свои вещи и переехал к маме.
Два года спустя мы с Сашей Стриженовым случайно встретились в Америке. Долго гуляли по Нью-Йорку, разговорились о прошлом. Помню, как к нам подбежал негр и, таинственно понизив голос, предложил: «Хотите видеокамеру за 100 долларов?» Мы, советские лохи, тут же отдали ему деньги. Негр исчез, оставив нас с коробкой, набитой бумагой. Мы долго бегали по Бродвею, разыскивая негра, пока нас «не успокоили»: «Не парьтесь, здесь всех так кидают».
