Сальваторе Адамо: «Что скрывает ложь»

«Нестерпимо больно было любить ее тайком, будто воруя. И скрывать свою любовь от всех, и прежде всего от жены».
Юлия Козлова
|
25 Марта 2013
Я принадлежу к давно ушедшей эпохе романтики, таинственности и недосказанности
Я принадлежу к давно ушедшей эпохе романтики, таинственности и недосказанности
Фото: ИТАР-ТАСС

На правах старшего сына я старался всегда помогать ей, участвовал в воспитании сестер по мере возможности. Купил им новый дом в парижском округе Рёйи, переселил туда мать и сестер, нанял им помощниц, охранников. И тем не менее нервы дети нам потрепали изрядно. Алкоголь, наркотики, попытки самоубийства, побеги из дома, какие-то мрачные секты – полный набор передряг, в которые попадали мои «трудные» девочки.

Вот такая судьба. С одной стороны, я совершил такой взлет, с другой — продолжаю оставаться на земле, не взлетаю. В сердце всегда живут воспоминания, которые не позволяют мне ощутить легкость. Во всех смыслах этого слова. Отец любил класть руку на мое плечо, такой у него был привычный жест. А я ведь до сих пор чувствую ее вес… Вот тут.

Я не был непосредственным свидетелем его смерти. Но окажись я рядом, возможно, сумел бы быстро вытащить его на берег, оказать первую помощь, спасти. Я так думал. Потом случайно узнал, что несколькими днями ранее отец, оказывается, обращался за помощью к кардиологу. Жаловался на сердце. Он скрывал это ото всех, чтобы не расстраивать жену и детей.

— А что стало с той землей, на которой папа хотел построить новый дом?

— Ничего. Я оставил ее такой, какой купил когда-то. Пустой. Она заросла сорняками. Полянка на пригорке, который спускается к дикому пляжу. На том пляже безлюдно — редкие туристы туда добредают. На песке осколки камней и ракушек. Потертая от времени табличка Balneazione non sicure — «Купаться опасно».

— Сальваторе, после того радиоконкурса, на котором вы заняли первое место, и началась ваша карьера?

— О, если бы все было так просто! Выигрыш помог мне записать первый диск, который прошел незамеченным. Второй — тоже. Как, впрочем, и третий, и четвертый…

И откуда у меня бралось упорство, что мною двигало? Но я тем не менее приступил к записи пятого диска. По времени это совпало с экзаменами на факультет журналистики в Высшем институте социальной коммуникации. Отец считал, что я должен обязательно овладеть какой-нибудь настоящей профессией, а творчество от меня никуда не уйдет.

Кто-то из знакомых музыкантов предложил мне сделать красивую аранжировку песен, с хором, оркестром, что помогло бы выгодно преподнести альбом.

И запись назначили, как назло, на тот же самый час, что и финальный экзамен в институте. Я пошел отпрашиваться к директору, просить его дать мне небольшую отсрочку, пообещал, что обязательно приду, но самым последним.

В студии все прошло идеально, но когда я, запыхавшись, ворвался в пустой экзаменационный кабинет, преподаватель бросил на меня злобный взгляд:

— Зачем вы пришли, месье? Я уже поставил вам ноль.

— Но… я же отпрашивался… Месье директор разрешил мне опоздать.

— Директор — может быть, но тут, в классе, порядки устанавливаю я.

И вы, месье, очень безответственны. Я ведь знаю, что вы попеваете на досуге. Вот и пойте себе дальше, а знания вам ни к чему. Уж поверьте моему опыту.

Я был совершенно потрясен и его грубостью, и полной нелепостью так неудачно совпавших событий. Все окончилось не в мою пользу. К тому же я совершенно не верил в этот свой диск номер пять. Но обида была столь велика, что я поддался эмоциям и не нашел ничего лучше, как дерзко ответить учителю:

— Тогда я вообще ухожу из института!

И ушел… Было это в 1963 году. Потекло мучительное время ожидания выхода диска, мелких заработков. Неделя, другая, месяц... Наконец диск появляется. На нем – типичная лирика французской эстрады, немного рок-н- ролла.

Бросаюсь его слушать, чтобы оценить звучание качественной аранжировки, стоившей мне института. И… никаких бас-гитар, струнных пассажей, никакого хора — ничего не услышал! Диск почему-то вышел в том камерном варианте, в котором я его записал первоначально.

Тут уж я совсем расстроился. Диск отказались проигрывать по радио с неизменной формулировкой — «по причине неприятного голоса». Пав духом, я заявил отцу: «Надо признать поражение. Не получилось. Так что вернусь в институт. Музыка, судя по всему, не мое. И петь больше не буду».

Но отец неожиданно занимает прямо противоположную позицию.

— Нет! Петь ты будешь! Будешь! И я это тебе докажу!

Он взял в охапку с десяток экземпляров моего злосчастного пятого диска и стал ходить по городу, раздавая его налево и направо в кафе, клубах и заведениях, где стояли музыкальные автоматы. Вы знаете, там еще надо опускать монетку и выбирать песенку? В те времена музыкальные автоматы были очень популярны, они порой заменяли радиоточку в самых отдаленных районах страны. Вот так постепенно обо мне стали узнавать, слушать песни. Но отцу этого было мало. Он отправился в Париж, обошел все музыкальные студии, продюсеров, всюду оставляя мои записи.

Мне было двадцать лет, когда меня пригласили выступить на престижной сцене «Ансьенн Бельжик» в Брюсселе, потом — в парижской «Олимпии», правда, на разогреве, перед концертами Клиффа Ричарда с группой Shadows. Но всего через год в той же «Олимпии» состоялся мой дебют, случилось это 12 января 1965 года.

Отец признался как-то: с того самого вечера, когда впервые услышал мое выступление по радио, он сразу в меня поверил.

1 2 3 4 5 6 7 8
Подпишись на наш канал в Telegram

Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог