Но что ему было терять? Казалось, можно найти лазейку — ведь он давно жил на территории другого государства.
С первых же шагов в этом направлении начались сложности. Пабло и Ольга, которую, кстати, очень удивило желание мужа «ни с того ни с сего» развестись, должны были поделить нажитое имущество. Хотя в случае Ольги говорить о «совместно нажитом имуществе», мягко говоря, неэтично. Она вошла в жизнь Пикассо практически «с одним чемоданчиком» личных вещей.
Но кто будет столь дотошно вникать во внутренние дела семьи? Брачный контракт предполагал раздел имущества, в том числе картин, поровну. Судебные приставы бесцеремонно ворвались в их дом и принялись методично описывать мебель, вещи и даже картины, везде ставя печати и инвентарные номера.
Кстати, на некоторых холстах деда с обратной стороны я видел до сих пор сохранившиеся полустертые, но вполне различимые инвентарные номера, добросовестно проставленные одним из тех служек.
Ольга находилась в недоумении и яростно противилась разводу. Хотя она понимала, что прежних чувств больше нет, ей не хотелось терять статус замужней дамы. Она постоянно спрашивала Пабло — почему он принял такое решение, ведь ей было неизвестно о существовании другой женщины, тем более о том, что Мари-Терез… беременна. Вот потому-то дедушка и затеял развод, обрекая себя на мучения…
29 июня 1935 года завершился первый этап судебной процедуры, после чего опека над Полем была передана Ольге.
Наблюдать за описью имущества было невыносимо им обоим, Ольга поспешила съехать с сыном в отель «Калифорния» на соседнюю улочку Берри. Дом 23 на улице Ла Боэси опустел, теперь Пабло ходил туда ночевать один.
Но процедура развода затягивалась, а моя бабушка была уже на сносях. Пабло то и дело твердил ей: «Я вот-вот стану свободным, мы поженимся». Она лишь улыбалась: «Для меня это не принципиально».
5 сентября 1935 года бабушка родила мою будущую маму Майю, и Пабло, забросив все, неотлучно находился рядом с двумя самыми дорогими своими девочками. «Он проводил с нами сутки напролет, — рассказывала мне бабушка. — Убирал, готовил еду, менял пеленки Майе, а затем тщательно их отстирывал, как хлопотливая нянька!»
Пабло постоянно рисует дочку — «Майя и первый снег», «Майя в красном переднике», «Майя с куклой», «Майя на лодке»…
В его блокноте неисчислимые эскизы, наброски, по которым можно поэтапно проследить, как росла малышка, — вот она спит, сосет палец, а вот ее первая улыбка, первый неловкий шажок, первый осознанный взгляд.
— Ольга все еще не догадывалась о второй семье мужа?
— Это может показаться почти невероятным, но Ольга по-прежнему ничего об этом не знала. Обе женщины ни разу — и это факт — за всю свою жизнь так и не встретились!
Кстати, бабушка рассказала о такой интересной детали.
В тот день, когда она родила Майю, Пабло получил от сына Поля скромный букетик цветов. «Просто так, решил сделать тебе приятное», — сказал мальчик. Пабло принес цветы со словами: «Странно. Сын ничего не знает ни о тебе, ни о Майе, но почему-то именно в этот день взял, да и подарил мне цветы!» Предчувствовал, наверное.
— Неужели Ольга так и не узнала правду?
— Только через 10 лет после того, как Пабло встретил Мари-Терез. От сына. Поль, которого отец позже познакомил со своей новой семьей, сообщил об их существовании матери.
— Через несколько месяцев после того, как Мари-Терез родила Майю, Пабло Пикассо увлекся другой женщиной. Ему удалось это скрыть?
— Да, в конце 1935 года дед вновь влюбился, потеряв голову от новой возлюбленной. Ее звали Дора Маар. Она была блистательной интеллектуалкой, изящной интриганкой, красавицей француженкой с югославскими корнями. Но на сей раз, изменив своим принципам, Пабло сразу же выложил перед Дорой карты — у него есть гражданская жена, дочь, сын и бывшая жена, с которой он пребывает в состоянии хронического бракоразводного процесса. Так что если она хочет быть с ним, то не должна строить никаких планов. Совместное будущее невозможно. Только свидания без обещаний их продолжения. Дора сразу же принимает вызов — ей нравятся чувство опасности, игра в запретную любовь и организационные сложности встреч. Дора — полная противоположность тихой, скромной и молчаливой Мари- Терез, да и всем прошлым подругам художника.
Дора — хулиганка, и она, по сути, ничего не ждет от Пикассо, кроме щекочущей нервы любовной авантюры. Ей нипочем серьезные планы, жены бывшие и настоящие. К тому же Дора тонко чувствует Пабло, ведь сама великолепно рисует. А еще она не может иметь детей, поэтому чувство к Пабло лишено корыстных примесей, расчетов и подстав — они рядом только лишь для любви и секса. Пабло очарован настолько, что изменяет своим конспиративным принципам, открыто выводит Дору в свет и знакомит с друзьями, представляя как свою подругу, а Мари-Терез сидит тем временем дома в полном неведении и нянчит дочь.
— Как Пикассо познакомился с Маар?
— Их первая встреча произошла в кафе «Дё Маго», на бульваре Сен-Жермен.
Пабло сразу же обратил внимание на женщину в длинных черных перчатках, расшитых мелкими розочками. Перехватив взгляд знаменитого художника, роковая Дора тотчас же решила произвести на него особое впечатление — достала острый нож, сняла перчатку и, упершись раскрытой кистью в поверхность стола, занялась известной мужской забавой — строчить острием лезвия меж расставленных пальцев. Нарочно или случайно, но девушка то и дело режется, ее руку заливает кровь, но она не обращает на это внимания… Пабло зачарован, загипнотизирован, ошеломлен. Он не сводит с нее восхищенных глаз, а потом просит отдать ему на память эти перчатки с розами. Доре 29 лет, Пабло 54… Она появится на его рисунках как агрессивное хищное существо женского пола с устрашающими красными ногтями и пронзительными черными глазами. Они быстро становятся любовниками, регулярно встречаются.
