На кухне все было просто, даже примитивно устроено: немного посуды, тостер, кофеварка. Они действительно были очень близки, и все, казалось, двигалось к браку и даже рождению детей (в одном интервью Бен признался, что в свои тридцать два больше всего жалеет о том, что еще не стал отцом), но… в дело вмешались высшие силы. Двум башковитым парням, лучшим британским сценаристам, Стивену Моффату и Марку Гэтиссу, пришла в голову гениальная идея.
Это случилось в Монте-Карло. Стивен и Марк дописывали финальные эпизоды сериала «Доктор Кто» и как бы невзначай, потягивая мартини у открытого окна своего номера с видом на залив, придумали снять сериал о приключениях Шерлока Холмса и доктора Ватсона в современной Британии со всеми вытекающими подробностями: мобильными телефонами, эсэмэсками, интернет-блогами и никотиновым пластырем для Холмса.
— Кстати, у меня есть отличный актер на роль Шерлока, он как-то пробовался у нас на роль доктора Кто…
— Кажется, я знаю, о ком ты, — усмехнулся Стивен.
— Этот, как его, Бенедикт?
За десять лет совместной работы они научились даже мыслить синхронно. А роль Шерлока Холмса в самом деле идеально подошла Бенедикту Камбербэтчу. Села, как пиджак, сшитый в лучшем лондонском ателье на Сэвил-роу. Его интонации выпускника Харроу и прирожденного аристократа, годами отрепетированная манера говорить с четкими паузами, наконец, порывистость и легкость прыжков — все это пригодилось новому Шерлоку Холмсу.
Это был какой-то необычный Холмс. Не Джереми Айронс, не Джон Клиз. И тем более не Роберт Дауни-младший. Бенедикт отнесся к новой работе как к забавному приключению (с ума сойти, нынешний Ватсон, оказывается, служил в Афганистане, а Ирэн Адлер — лесбиянка!), но когда однажды с серьезным воспалением легких и высоченной температурой все-таки заявился на съемочную площадку, проигнорировав запреты врача, вдруг понял, что серьезно влип. Это был грандиозный проект, нацеленный на стопроцентный успех, и успех не заставил себя ждать. Рейтинги зашкаливали, репортеры на него охотились, как на молодого аппетитного кабанчика, а сводная сестра Трейси — ну кто, спрашивается, тянет ее за язык? — рассказывала обо всем: и про вертолеты из его детства в Кенсингтоне, и про разладившуюся личную жизнь.
Да, его треклятая личная жизнь…
Все у них с Оливией распалось. Она могла любить его относительно удачливым актером, пусть даже и более востребованным, чем она сама, но Бенедикт Камбербэтч, долговязый, ироничный кузнечик с рыжей бородой и большими ладонями профессионального гребца, который вдруг стал международной знаменитостью, настоящей звездой… Нет, такого мужчину она больше не любила. А встреча с мистером Спилбергом, на которую он по безалаберности опоздал, — да как он мог, она бы ночь провела у отеля режиссера только бы успеть к назначенному часу, — все это происходило с другим Камбербэтчем. Совершенно очевидно не с тем парнем, с которым она сто лет назад случайно столкнулась в библиотеке Манчестерского университета.
Второе расставание было куда менее мучительным, чем то, первое.
Разница и в том, что тогда Бен чувствовал себя никому не нужным, не укоренившимся в жизни мужчиной, а теперь… чего скрывать, молодые красотки охотились за ним, как за наследным принцем.
...Его новая подруга Анна Джонс обожала моду, мечтала запустить собственную линию купальных костюмов, а пока перебивалась работой помощника декоратора в средних лондонских театрах. Она была невероятно красивой: яркая брюнетка с точеными скулами, раскованная и очень сексуальная. С такой женщиной приятно выходить в свет — они, кстати, здорово провели время в Венеции на кинофестивале. Но… говорить им было не о чем.
