Я ей за это, безусловно, благодарен…
Думаю, Алена так говорит, потому что в ней еще живет обида. В одном из интервью она обо мне сказала: «Мавр сделал свое дело, мавр может уходить!» Звучит высокомерно. Но я знаю, что это от обиды. Просто она думала, что это — очередная наша ссора, а я ушел от Свиридовой навсегда…
— Вы часто ссорились?
— Довольно часто. И каждая ссора заканчивалась тем, что мне указывали на дверь. Это была демонстрация силы: мол, ты тут никто, и в любой момент я тебя вышвырну из своей квартиры, если не будешь себя вести так, как хочу. И каждый раз, когда мы мирились, объясняла свое поведение: «А как иначе мне с тобой бороться?»
Но так вести себя с мужчиной, которого любишь, по-моему, нельзя.
Ну поссорились, ну помирились, с кем не бывает? А она каждый раз после ссоры собирала мои вещи и выставляла их за дверь. Часто Алена просто сдергивала с постели простыню и в ярости швыряла туда все, что под руку попадало. Иногда вещи по ее просьбе собирали домработницы. Возвращаюсь домой, а у порога меня ждут сумки…
Ну не выпрашивать же на коленях прощения? И я каждый раз уходил — мол, как скажешь, дорогая.
Помню, однажды сижу ночью в машине, набитой «узлами». Из них торчат ботинки, ноутбук, рубашки, галстуки, а я в очередной раз обзваниваю знакомых и прошусь на ночлег. Потом через агентство снимаю квартиру, переезжаю туда, раскладываю вещи...
Мне было очень тоскливо без Гришки.
Я так привык укладывать его спать, сам порой засыпал под его сонное сопение. Ребенок, конечно, страдал от родительских размолвок.
Проходило недели две, и раздавался звонок Алены. Или я не выдерживал и звонил сам. И опять мои вещи перекочевывали к Алене на Остоженку.
Я быстро остываю, не держу долго зла. Наступало перемирие: мы понимали, что любим друг друга. Но проходило время, и «узелок с вещами» снова ждал меня на пороге…
Надо ли говорить, как угнетает, когда тебе без конца показывают свое превосходство! Алена сознательно меня унижала, демонстрировала: мол, кто я, а кто ты такой?! Я — звезда, состоятельная женщина, а ты — щенок!
Я хорошо считывал этот тревожный сигнал: если женщина, мать твоего сына, которую ты любишь и хочешь растить с ней ребенка, завтра в пылу ссоры вышвырнет тебя на улицу, ты ничем не защищен.
У меня нет прав. Что же это получается? Если бы мы жили в моей квартире, я бы ее так же выгонял?
И когда подобное повторяется раз, второй, третий… Все это накапливалось, накапливалось, пока…
В конце концов я предупредил: «Алена, еще раз такое повторится, больше меня не увидишь!» Она не поверила. Решила, наверное: пустая угроза. Сколько раз бывало: я отвозил вещи к друзьям, а спустя время мы мирились. Но с каждым разом возвращения давались мне все труднее и труднее. Я говорил: «Ты понимаешь, как тяжело оказываться с вещами за дверью, захлопнутой перед твоим носом?
И как тяжело возвращаться обратно…»
Парадокс! Она не видела в своем мужчине мужчину и в то же время чувствовала себя со мной как за каменной стеной. Такие отношения — бомба, которая рано или поздно взорвется…
И она взорвалась: на сей раз я ушел навсегда. Когда Алена попыталась наладить отношения, сказал: «Я тебя предупреждал». Она думала, что все будет как прежде: я вернусь обратно, подумаешь, очередная ссора. Никуда не денется, приползет! Но, видимо, прочитала в моих глазах: бесполезно стараться меня вернуть. Больше не получится. Я не марионетка. Могу прогибаться, терпеть, но всему приходит конец. А у Алены осталась обида, что «мальчик не вернулся».
Вот и все! Так часто бывает: любили два человека друг друга, а потом все рухнуло. А жить вместе только ради ребенка мало кому удавалось…
— Вы сказали, у вас «не было прав», а обязанности по дому были?
— Алена как-то сама призналась, что все бытовые вопросы в семье решаю я. У Алены всегда царил «творческий беспорядок», она девушка достаточно рассеянная, витает где-то в космосе, житейские вопросы ее мало интересуют. А я педант, у меня все разложено по полочкам. Лампочки вкрутить, гвоздь забить, дверь поправить — все на мне. Я с удовольствием и готовить могу. Причем меня не надо просить, я сам все делаю без напоминаний.
Однажды она сама собирала свой чемодан, пять часов складывала и выкладывала вещи, в результате взяла с собой в поездку массу ненужного.
