Я повесил ее на шею, накинул просторный плащ, застегнул его до самого подбородка, а объектив осторожно просунул в щель между пуговицами. И походку себе придумал — двигался ,чуть подавшись вперед плечами, будто горбун. Снимать таким образом я мог все подряд, без разбора.
Накануне отъезда разобрал камеру на детали, разложил по носкам и карманам рубашек. А оказавшись на месте, собрал, как пазл.
Итак, в один прекрасный день я очутился на улицах Москвы, в самом сердце мрачного и непонятного общества. Побывал даже в Мавзолее! Правда, не без приключений: в тишине помещения охранники точно услышали бы шум работающей кинокамеры, поэтому проходя мимо тел Ленина и Сталина (в то время они еще лежали рядом), попросил своего приятеля покашлять, и сам от души раскашлялся.
«Внезапное недомогание» помогло сделать уникальную съемку. К тому же у меня была с собой недавно появившаяся в продаже пленка 400 ASA с повышенной светочувствительностью, и это было очень кстати, ведь в Мавзолее, известное дело, мрачновато.
— За две недели в Москве вам удалось побывать и на площадке великого фильма «Летят журавли». На съемку какой сцены попали?
— Это был воистину счастливый случай. Судьба. Я случайно завязал знакомство с милым таксистом, немного говорящим по-французски. Он и предложил провести один день на «Мосфильме», куда мне помог попасть его друг, разнорабочий киностудии. Я согласился с радостью, даже не подозревая, что испытаю там главное эмоциональное потрясение своей жизни.
Блуждая по коридорам и павильонам, набрел на съемочную группу Михаила Калатозова — в тот день он снимал сцену с Баталовым, бегущим на лестнице. Я заснял репетиции на камеру, и эти кадры тоже вошли в мой фильм. Вечером Калатозов, которому кто-то доложил, что на площадке вертится молодой, всем активно интересующийся француз, позвал меня в монтажную посмотреть 20 минут готового материала.
— Какого именно?
— Сцены поцелуя во время налета, бомбежки, в разрушающемся доме. Это когда Марк, брат Бориса (героя Баталова), пытается соблазнить Веронику (Татьяну Самойлову). В эти мгновения я сказал себе: все, мой путь определен. Буду снимать кино как режиссер.
Вернувшись во Францию, рассказал об уникальном фильме коллегам, «Журавлей» взяли в конкурс Каннского фестиваля, и фильм получил «Золотую пальмовую ветвь».
Но это вы знаете.
— Как же вам удалось пронести через таможню кинопленку?
— Спрятал ее в баночки из-под черной икры. Открыл их, вынул содержимое, засунул скрученную пленку, а сверху прикрыл тонким слоем икры. Я благополучно вернулся домой, получил денежный приз, а документальная лента под названием «Когда поднимается занавес» стала моим дебютом в кино. Затем в 28 лет снял «Мужчину и женщину», картину, с которой началась моя большая карьера... Любовь стала главной темой всех моих фильмов.
— Вы признались как-то, что идея нового фильма у вас может появиться спонтанно. Увидели как-то в дождливое утро в Довиле одинокую фигуру женщины на берегу, и у вас мгновенно родилась идея картины «Мужчина и женщина». А как было с другими фильмами?
— Например, фильму «Эдит и Марсель» предшествовала одна фантастическая встреча. Но вначале небольшое предисловие: я с детства любил слушать Эдит Пиаф, а боксер Марсель Сердан был героем моей юности, в нем соединялись физическая сила и твердый дух, он был воплощением чистого благородства. И конечно же когда я узнал, что они встретились и полюбили друг друга, — обрадовался и удивился: два моих идола и соединились в реальной жизни! Невероятное совпадение… И вот однажды, это было в 1960 году, я снимал свой первый фильм на улицах Парижа.