У меня как раз одновременно шли съемки в нескольких сериалах и фильмах: «Егерь», «Зимний роман», «Желанная», «Марфа и ее щенки». Только на площадке я забывалась от постоянного страха, который преследовал меня дома. А преследователя почти не снимали: у него было время прорабатывать свои манипуляции, а зависть их только подстегивала. Он контролировал каждый мой шаг, хотя за пять лет совместной жизни я его самого видела дома, наверное, месяцев восемь. И все равно каждый день страшно боялась возвращаться в квартиру, но меня туда будто магнитом тянуло: задержусь на час — и на голову обрушатся подозрения, кулаки. Приду слишком рано — то же самое… Да, он позволял себе распускать руки. По лицу не бил — кто же меня снимать будет с фингалом под глазом? Значит, прекрасно соображал, что делает.
Однажды я сбежала на съемку сериала «Красная площадь» сразу после такого инцидента, даже сумку дома забыла. Режиссер увидел, что меня аж трясет, отвел в сторонку. Я уронила голову на руки. Он набрал номер моей квартиры:
— Беспокоит режиссер Рауф Кубаев…
— Да-да? — обрадовался мой невостребованный супруг.
— Если вас когда-нибудь по нелепой случайности пригласят ко мне на кастинг — не вздумайте прийти!
С ним много раз разговаривали мои друзья, со мной — подруги: «Мы не хотим ставить диагноз, но это шизофрения! Беги от него, пока жива!»
Но у меня уши будто воском были залиты. Муж вел против меня кафкианский «Процесс»: по кирпичику возлагал на плечи вину за виной.
И я в полной мере ее ощущала, сгибалась до земли, готова была понести наказание, не понимая одного: в чем же мое преступление перед ним? Но надеялась: когда-нибудь искуплю эту вину. И все у нас, может, наладится.
Однако он уже выдал мне ту же фразу, на которую я купилась в самом начале:
— Ушел бы от тебя, да некуда… Я ведь бомж!
Проблески сознания у меня, конечно, случались — несколько раз я приходила снимать побои в милицию. Супруга забирали в околоток. Он возвращался как ни в чем не бывало, понурившись, просил прощения, затаскивал в постель, только бы я забрала заявление о возбуждении дела. Теперь меня не удивляет, что некоторые женщины всю жизнь мирятся с бытовым насилием — это зависимость, в которую их ставят дорогие сердцу люди.
Ты ломаешься и бесконечно оправдываешь их.
Во время очередного визита участковый открыл передо мной все карты:
— Может, вам проще развестись и отдать ему то, что он хочет, — половину жилплощади? Мы же не можем приставить к вам охрану.
После того как я забирала заявление, мой тиран какое-то время сдерживался, а потом все начиналось снова.
И я решилась: раз он так боится остаться без квартиры, разменяю свою четырехкомнатную. Мы это быстро провернули — в процессе муж общался со мной по-деловому, почти дружески — подали заявление о разводе. И наконец разъехались!
Несколько дней я прожила будто в вакууме: что это было? Неужели ему нужна была только квартира? А как же его слова, его глаза, неужто все это — ложь?
И вдруг — звонок в дверь. Смотрю в глазок, а там — он.
— Ксюша, открой. Я не могу без тебя. Прости…
Его руки подхватили меня. И я снова утонула в его объятиях и своих иллюзиях. Завернувшись в простыню, лежала рядом со своим храпящим палачом и рассуждала логически: теперь у него ко мне никаких претензий — свое он уже получил. А раз вернулся — значит, любит… Бьет — стало быть, обожает, права ведь народная мудрость?
— Забудь все, что было… — утешал меня он.
Его глаза, руки, плечи — меня к нему безумно тянуло.
И вдруг — кулаки, злобно стиснутые зубы… Но это в тумане памяти, как сквозь слезы. А глаза, руки, плечи — вот они, реальны.
Окончательно он вернул мое доверие, когда спросил:
— Зачем мы вообще развелись? Ты моя жена и всегда ею оставалась…
И мы снова подали заявление. Все было чудесно: утром у меня свадьба, вечером — озвучание фильма. На площадку мне позвонили из милиции: «На вашу квартиру совершено вооруженное нападение. Приезжайте…»
Оказалось, какие-то мужики пришли в квартиру под видом сантехников. Связали маму скотчем, угрожали ножом.
Она лишилась чувств, это ее и спасло — бандиты решили, что старушка умерла от инфаркта. В это время у нас останавливалась знакомая из Самары, у которой с собой была тысяча долларов на операцию мужу. Ее душили телефонным проводом — отняли эти деньги. Воры перевернули весь дом в поисках драгоценностей, повторяли: «Она же актриска, у нее должно быть золото!». Знали, к кому влезли. Только я таких украшений не ношу, у меня аллергия на золото, даже под обручальным кольцом кожа шелушится.
Следователь меня огорошил: по горячим следам он смог установить, что заказчик налета — мой второй и третий муж в одном лице. Я не могла в это поверить:
— Но мы сегодня расписались… — Что ж, отличное алиби!
Последние пять лет моей жизни вдруг превратились в детектив, когда ты узнаешь преступника только в финале: брак, его манипуляции, обиды, приступы ярости, развод, раскаяние, новый брак — все это было спланировано ради наживы.
