— Ирина, а вы не ушли из БДТ вслед за мужем?
— Нет, я проработала в театре три года. Роли были небольшие, но все любимые. Правда, я чувствовала себя в этом театре неуютно: нужно было постоянно восхищаться тем, что меня взяли в труппу, и ждать роли. Когда же решила уйти, главной проблемой было сообщить об этом Георгию Александровичу. Мы отправились на гастроли в Вильнюс. Честно скажу, дрожала я как осиновый лист. Договорилась с Товстоноговым о встрече, промямлила заранее заготовленный монолог. Мастер посмотрел на меня устало и ответил: «Ирочка, думаю, что вы совершаете ошибку. Но это ваша жизнь!» Георгий Александрович был мудрым человеком и прекрасно понимал, что не всем актерам в его театре хватает ролей. А возможно, подумал: «Баба с возу — кобыле легче».
Правда, благодаря Товстоногову я получила большую роль в кино...
Юбилей руководителя БДТ транслировали по телевидению. Я поздравляла Георгия Александровича от лица Робертино Лоретти и Нани Брегвадзе. Там меня случайно и увидел режиссер Михаил Швейцер. В то время он как раз готовился к съемкам фильма «Крейцерова соната» с Олегом Ивановичем Янковским в главной роли и уже практически утвердил одну известную актрису на роль жены Позднышева, но в итоге роль получила я...
Съемки начались для меня печально. Прямо на площадке я почувствовала невыносимую боль в области живота. На мое счастье, в этот день на экскурсию по павильонам «Мосфильма» привели московских хирургов. К ним кинулась жена Швейцера Софья Абрамовна: «Вы же врачи, хирурги?
У нашей героини сильно живот болит, вы не могли бы ее посмотреть?» Все закончилось тем, что меня прямо в гриме с аппендицитом забрали в больницу.
В больнице буквально на следующий день меня навестил Олег Янковский и принес домашнее пюре с жареной курочкой, приготовленное его женой. Примчался из Ленинграда и Максим, привезя всякие вкусности. Поднимаюсь я после их визитов на лифте с девчонками-медсестрами и слышу, как одна другой с восхищением говорит: «Представляешь, вчера в нашу хирургию Олег Янковский приходил, а сегодня Максим Леонидов! Интересно, кого они навещали?» Мне так хотелось крикнуть: «Меня, меня!»
В больнице я провела шесть дней и даром времени не теряла.
Подходила к врачам и спрашивала: «Как себя чувствует человек, которого пырнули ножом? Какая в этот момент у него мимика на лице?» Как известно, в конце фильма мою героиню убивают. Один из врачей не выдержал и отрезал: «У тебя тоже дырка в животе, вот и играй то, что сейчас испытываешь!»
После съемок в «Крейцеровой сонате» я перешла в театр Льва Додина и вскоре уже репетировала спектакль «Звезды на утреннем небе». Мы стали выезжать на гастроли за рубеж, и я звонила Максиму то из Америки, то из Канады... Он мне завидовал белой завистью, их-то «Секрет» устраивал чес исключительно по городам нашей необъятной родины. Хотя, думаю, завидовать было нечему — ребята ведь собирали стадионы!
— Почему же тогда Максим все-таки покинул «Секрет»?
— Начались разборки среди ребят, кто главный в «стае».
В прессе утверждали, что Леонидов организовал группу «Секрет». И Коля не без оснований обижался. Эта обида, помноженная на нечеловеческую усталость, думаю, и привела к расставанию.
Максим, хоть та группа и была его любимым детищем, в какой-то момент стал искать что-то новое в творчестве. (Именно тогда он выпустил спектакль о жизни Элвиса Пресли, где исполнял главную роль.) По времени конфликты в «Секрете» совпали с уходом отца Макса на пенсию. В семье активно заговорили об отъезде. Честно говоря, Леонид Ефимович не горел желанием покидать страну, но Макс с мамой его уговорили.
— Как вы-то решились на отъезд?
— Было невероятно тяжело. Родители Максима побывали в Америке и вернулись в полном восторге от западной жизни. Тогда многие талантливые люди покидали Россию…
Помню, я была с театром на гастролях в Сан-Диего. Звонит Максим и радостно сообщает: «Ира, меня пригласили на кинофестиваль в Хайфу. Поеду, осмотрюсь, и будем думать о переезде». Меня объял ужас. Шатаясь, я вышла из гостиничного номера. Навстречу шел наш педагог по речи. Увидев меня, он испугался: «Ира, что случилось? На тебе лица нет».
Возвращаюсь после гастролей, а дома напряженная обстановка. Я знала, что полным ходом идет подготовка к отъезду, собираются нужные документы... Иногда проскальзывали фразы, брошенные мамой Максима: «Ирка, да тебя в Израиле любой театр возьмет.