Это была педагог по сценречи Марина Дровосекова, я откинула мокрые волосы назад, пригладила их и вошла в аудиторию, где абитуриентов прослушивала приемная комиссия. Прочитала, понравилась, мой будущий мастер Сергей Иванович Земцов удивился:
— А где вы были раньше? Я вас не видел на первом туре.
— В Курске, дома.
Вот так и поступила. Папа, узнав об этом, поставил условие: факультет психологии я не бросаю, перевожусь на заочный. Так что два диплома о высшем образовании у меня в кармане. А позже в Университете дружбы народов я еще защитила диссертацию на тему «Психологические детерминанты личностно-профессионального становления будущих актеров». Горжусь, я единственная актриса — кандидат наук.
— Как в институте вас видели ваши мастера Игорь Золотовицкий и Сергей Земцов?
— Чуть не отчислили после первого курса. С танцами и сценречью у меня все было хорошо, а этюды, где требовалось изображать кошечку или собачку, категорически не давались. Мой рационально заточенный мозг не понимал, зачем это надо делать, как это может пригодиться в будущей профессии.
Курс был сильным, со мной учились Максим Матвеев, Катя Вилкова, Антон Шагин, Никита Панфилов, сегодня они стали известными артистами. Мастера предупредили, что дают мне пару месяцев, чтобы я себя проявила как героиня, мол, брали с прицелом на такое амплуа, а во мне никакого обаяния! И мне это удалось, сыграла несчастливую жену дьячка из чеховского рассказа «Ведьма». Мастера хвалили: можешь, когда захочешь.
И на втором курсе судьба сделала роскошный подарок. Меня, студентку, взяли в МХТ, дали роли в двух спектаклях. В «Возвращении» по рассказу Андрея Платонова играла с Алексеем Геннадьевичем Гуськовым и Олегом Павловичем Табаковым. В «Белом кролике» — с Андреем Васильевичем Мягковым.
— Как вам работалось с мэтрами?
— Во-первых, это было очень страшно. Во-вторых, ты превращаешься в одно большое ухо, когда находишься с ними рядом, стараешься не пропустить ничего. Просто кожей, нюхом, по запаху, по интонации пытаешься ловить каждое слово, считывать, что сказано, что не сказано, как посмотрели, что сделали.
С Алексеем Гуськовым было забавно, мы дышали перед спектаклем. Он говорил «Давай так: моя реплика — мой вдох, твой выдох, твоя реплика — мой выдох, твой вдох». И все случилось.
