С детства ярко читала стихи, даже в конкурсах участвовала. Поскольку я из многодетной семьи, все лето проводила в пионерском лагере «Ленинец». Родителям давали путевку. К дням посещений мы традиционно готовили концерты. Помню пионервожатую Анну Ивановну и 5-й отряд. Хотя по возрасту я уже из него выросла, она забирала меня к себе, потому что «эта будет стихи читать и в пирамидах участвовать». Короче, я имела успех.
Вернувшись в Москву, однажды увидела объявление: набираем детей в Театр юных москвичей. И поехала на Ленинские горы, где открылся Дворец пионеров. Конкурс был серьезным, как при поступлении в театральный институт: читала прозу, стихи. И понравилась руководителю театральной студии Евгении Васильевне Галкиной. Так я оказалась в ТЮМе, где уже играли Наташа Гундарева, Володя Иванов, другие, ставшие потом известными актерами ребята. С Наташей мы даже участвовали в спектакле «Дикая собака Динго», она играла маму Коли, я — Таню Сабанееву. Окончив школу, Наташа поступила в театральное училище, а мне с первого раза не повезло. Меня приняли на следующий год.
— Прицельно поступали в Щукинское училище или ходили по разным вузам?
— В первый год походила на прослушивания в разные учебные заведения. Крайне неудачно показалась во ВГИК. Я от природы совсем рыжая, у меня светлые брови и ресницы. Решила, что надо их покрасить, пошла в парикмахерскую, и случилось как фильме «Морозко» — «Мамаш, а ты ей брови замажь!» Косметичка передержала краску, у меня хлынули слезы, с тех пор заработала пожизненную аллергию на эту процедуру, мне противопоказано красить в парикмахерской ресницы и брови. Эта аллергия, слава Богу, не распространяется на волосы. А тогда у меня текли черные слезы, черные борозды со щек я оттирала пемзой. Во ВГИК явилась такой «красавицей», что хоть стой, хоть падай. В общем, не произвела на приемную комиссию никакого впечатления.
Сестра, которая окончила геодезический, устроила меня на работу в свое КБ, на мне был записан сейф, приходили люди, и я им что-то выдавала. Оставалась масса свободного времени, но сидеть и читать книжку было нельзя. В КБ царила строжайшая дисциплина. Как это она сидит и книжку читает? Я делала вид, что работаю, выдержала такой режим месяца четыре и уволилась. Устроилась курьером, в день обслуживала три адреса: один загородный, два московских. Все зависело от меня, как быстро я развезу посылки. Как правило, управлялась за полдня. Всю зарплату тратила на билеты в театр. В Вахтанговском, Театре Моссовета, МХАТе пересмотрела весь репертуар. Помню, за билетом на «Глазами клоуна» стояла в очереди ночь. Обожала Юлию Константиновну Борисову. Хрупкая, маленькая, но такая мощная. Недавно по телевидению показали «Иркутскую историю», остановилась у экрана и стала смотреть. Все-таки она замечательная артистка, потому что даже сегодня ее актерская игра не устарела. Вот на Тарасову вы сейчас смотреть не сможете. Я даже не уверена, что сможете смотреть Раневскую. А тут ничто не раздражает, хотя времена изменились.
На второй год поступала в Щукинское училище. Евгения Васильевна так решила: «Тебе надо в «Щуку», даже не распыляйся». Годом раньше мы с другой абитуриенткой спрятались за занавеской и прослушали всех соискателей. Я всех запомнила, потом приехала и посмотрела список принятых. Тогда у меня появилось представление о том, что педагогам требуется. Я читала «Орлеанскую деву», а нужно было «Вареньку Олесову». То есть я поняла, что такое амплуа, что есть героиня, инженю-кокет, старуха. Курс по-любому набирается с тем, чтобы было с кем поставить выпускной спектакль. Конечно, если на экзамен придут три прекрасные героини, просто глаз не оторвать, к тому же талантливые, возьмут всех троих. Но, как правило, такого не случается, будущих артистов выискивают методом проб и ошибок, иногда рождаются хорошие артисты, иногда педагоги ошибаются.
— Как родители ко всему этому относились? Приходили к вам на концерты во Дворец пионеров, верили в то, что у вас все получится?
