Молодежи в 18 лет кажется, что они влюблены, как и мне казалось в 16 лет, что я влюбился по гроб жизни. Это физиология, химия, созревание половых гормонов. А когда это все приходит в баланс, происходит великое чудо на земле. Для тех, кто пережил любовь, мой фильм «Отель». Премьера состоится осенью. Я очень хотел его снять, осуществил это. Теперь, надеюсь, его увидят зрители.
— Чего вам хочется еще?
— Это, наверное, самый главный вопрос, я на него ищу ответ, опираясь на чувства.
— «Мещане» в «Современнике» — это тоже выбор, в котором вы опирались на чувства?
— Да, именно на них. Потому что этот материал откликается в моем сердце. «Мещане» — это про семью. Там главная тема — разрушение мира через разрыв с родными. Она мне небезразлична. А многие другие безразличны. Вот, допустим, если мне скажут: «Мужчина вашего возраста влюбляется в юную» и предложат сыграть лолитовскую историю, меня это не очень заинтересует. Ну да, у кого-то иногда бывает... Интересно не то, что, может, иногда у кого-то бывает, а то, что сидит в каждом человеке. Боль из-за разрыва отношений родных людей — родителей и детей, братьев и сестер — есть в каждом. Посмотрите, что сейчас творится из-за всех событий. Всех просто рвет на части. Эти семейные мины во всех заложены, и когда они взорвутся — неизвестно. И мне интересно вскрывать эти моменты для себя и для зрителя.
— Ваша дочка Маруся живет много лет в Польше, как вы сейчас общаетесь?
— Тяжело, редко, потому что она далеко. Сначала было трудно общаться из-за ковида, теперь стало еще хуже. Потому что в ковид я хотя бы мог получить визу, а сейчас не могу, у меня нет права пересечения никаких границ. Это чудовищно — не иметь возможности повидаться, пообщаться с самым родным человеком. А раньше было счастье — я мог увидеть ее в любое время: садился в самолет и через пару часов был в Варшаве. Надеюсь, когда-нибудь это станет возможным. А пока для общения у нас остался телефон и мессенджеры... Я должен был уже привыкнуть, что она выросла, что мы не вместе, но все равно очень скучаю по ней.
