— Вы с Евгением вместе уже 34 года. Поделитесь рецептом долгого и счастливого брака!
— Знаете, об этом я тоже сегодня спрашивала у Миши Барщевского. Они с Ольгой, по-моему, 47 лет живут. И я, конечно, поинтересовалась:
— Есть какая-то схема счастливой семейной жизни или нет?
— Схемы, наверное, нет, — ответил он. — Но когда речь идет о долгоиграющих браках, все дело в том, что люди готовы отвечать друг за друга.
Я тоже думаю, что иначе невозможно, скучно, что игры в одни ворота не бывает никогда. И мне очень не по душе попытки некоторых психологов навязать молодым людям новомодную теорию, что семья отжила свое, потому что мужчине не нужно рубить дрова и пасти коня, а женщине топить печь и ткать льняные простыни, они, мол, вполне могут обойтись друг без друга. Это вредоносное голимое вранье, потому что любой из нас рано или поздно сталкивается с кризисной ситуацией. Мы не рассматриваем сейчас какой-нибудь диагноз, с которым человек должен дальше как-то жить, нет, просто отклонения от некоего светлого пути, нарисованного глянцевыми журналами и интернетом: остался без работы, у матери в деревне сгорел дом, и ее нужно перевозить в город, а отцу нужно менять сустав. Когда человек остается один на один с фактически нерешаемыми жизненными проблемами, он может не справиться и погубить свой род или решить проблемы с кем-то вдвоем.
Для меня модель счастливого брака — никакие не целующиеся голубки или ангелочки, сидящие на небесах, а собачья упряжка на Севере, тянущая нарты с поклажей, и у этой упряжки всегда есть вожак. Он обходит трещины в припае, знает, где можно заночевать, чтобы не совсем занесло. Бывает, что вожак изнемогает, когда постромки стирают у него кожу на груди, а острые кромки льда режут лапы, и тогда его кладут на нарты и на его место ставят другую, жизнеспособную собаку, которая всех тянет дальше. Если нет, все пропало — и упряжка, и груз, и каюр. И семья — это жизнеспособная боевая единица, которая может защитить детей, вылечить родителей, накормить голодных, обласкать сирых, помочь убогим. Одному человеку это не под силу.
— Что стало бы с писательницей Устиновой, не будь у нее чудесного мужа, замечательной сестры, любящих родителей?
— Не было бы никакой писательницы Устиновой, абсолютно точно, не будь этой вселенной под названием «Моя семья», моих родителей и деда, который очень много со мной занимался, и выслушивал, и давал советы. Когда он умер в 96 лет, я была на книжной ярмарке во Франкфурте и вообще не поняла, что услышала по телефону. Я тогда позвонила в Москву, и тетя сказала, что дед умер. Это было немыслимо. Нам же с Инкой казалось, что он будет вечно.
Я существую не вопреки чему-то, а благодаря. Не потому, что пробилась, такая молодец, везде работаю, все успеваю, деловая колбаса, а потому, что мне всю жизнь помогали и помогают. Родители, дед, сестра — с работой, муж — с жизнью. Дети не грузят лишним никогда, сами решают свои проблемы. То есть мы очень близки, можем разговаривать обо всем часами, но они не перекладывают на меня то, что могут сделать сами.
Это и есть счастье. В последнее время я поняла, что человек может быть счастлив, даже иногда оказываясь в беде...
