— И какие выводы?
— Они и мыслят, и разговаривают, и работают иначе. Раньше режиссер говорил: «Сережа, мы отсняли, хочешь посмотреть?»
Эти — нет, они сами по себе. Смотрят и потом говорят:
— Ага, давайте еще дубль.
— Так я же хорошо сработал.
— Сергей Каюмович, там что-то со светом.
Врут или не врут, не знаю.
— А что абсолютно ушло?
— Репетиционный период. Я сейчас с Горевым снимался в одной сцене (фильм «За ВДВ». — Прим. ред.). Мы только поздороваться с Мишей успели: «Привет!» — «Привет!» — и сразу в кадр. Он знает текст, я знаю текст. Никаких репетиций. А раньше садились отдельно с режиссером, он разбирал, и мы репетировали, оговаривали сцену, текст, если что-то не нравится — убирали. Сейчас все другое. Да люди другие!
— Какие?
— Только звучит: «Стоп, снято!» — они тут же в телефоне.
Я к съемкам готовлюсь, переписываю от руки на бумагу текст, мне так лучше запоминается, и что-то нахожу в нем свое или переделываю реплики, не очень ловко написанные, чтоб именно под моего героя легло. А молодые ребята текст роли учат не с листа, а со смартфона. Сцена закончилась, и они быстро переключились — болтают о какой-то сторонней ерунде, прежде чем начать другую сцену. Я так не умею, да и не хочу. Но и жизнь изменилась. Другой мир, другие законы, воспитание, воздух. Они формируются совершенно иначе, чем мы.
— А каким были вы? Как формировались в детстве, как вас воспитывали?
— Меня не воспитывали. Учился я ужасно. Если мама приходила с работы и я улыбался, она уже знала, что получил двойку. А иногда я получал кол и говорил, тоже улыбаясь:
— Мам, ну так получилось...
Она улыбалась мне в ответ:
— Ну, Сереженька, ну что же ты прям совсем уже, ну, двойку ладно, я еще согласна, но кол...
При всем моем бесшабашном характере мать меня очень любила. И я ей очень благодарен за то, что она меня никогда пальцем не тронула, что бы я ни натворил — или окно разбил у соседей, или что-то еще сделал нехорошее, шальное. Пацаны ведь шкодили. Мы жили в двухэтажном особнячке на Гоголевском бульваре, 4 и оттуда с крыши кидали в прохожих гнилые помидоры, вареную картошку или что под руку попадало. Целились по шляпам. Почему-то не любили мужиков в шляпах. Таким образом забавлялись в основном летом, потому что именно тогда жили на крыше всей своей дворовой компанией. И целыми днями у нас — футбол. Причем никакой специальной обуви не было — или босиком, или в сандалиях. И в трусах, предоставленный самому себе, я гонял по двору. Мать на работе, брат и сестра на десять и двенадцать лет меня старше. Сестра в училище, брат в техникуме сварщиком. Вот такая жизнь, абсолютно самостоятельная. Забежишь домой, отломишь кусок черного хлеба, в рыбий жир макнешь и сыт. Так что рыбьего жира в детстве я наелся на всю оставшуюся жизнь.
