Я оканчивала театроведческий факультет ГИТИСа и была рекомендована в аспирантуру. Я еще не выбрала тему будущей диссертации, когда мой однокурсник Алексей Бартошевич дал мне книгу, сказав на ходу: «Тебе будет интересно». Это был «Мольер» Михаила Булгакова, только что изданный в серии «ЖЗЛ». В троллейбусе (а тогда в транспорте читали почти все) я открыла книгу... Очнулась только тогда, когда кондуктор, тряся меня за плечо, сказала: «Девушка! Выходите! Мы в депо!» Я была потрясена. Оторваться от строк и слов, дышащих такими завораживающими энергией и ритмом, было невозможно. Тогда, даже будучи студенткой гуманитарного вуза, я ничего не знала о Булгакове, его творчество было под запретом. Он нам был известен только как автор пьесы «Дни Турбиных», в постановке которой в 1926 году вышло на сцену МХАТа второе поколение его артистов. «Мольер» стал первым изданием Булгакова после 25-летнего умалчивания его жизни и творчества, и я поняла: должна все узнать об этом человеке и написать о нем. Но единственным источником материалов для моей будущей диссертации, как оказалось, мог стать только личный архив его вдовы. Я сумела достать телефон Елены Сергеевны и решила ей позвонить. Был уже десятый час вечера, когда я набрала заветный номер.
Можно себе представить, как я волновалась, когда робко пролепетала просьбу: «Мне необходимо познакомиться с архивами Михаила Афанасьевича, так как именно о его драматургии я хочу писать свою диссертацию». Я приготовилась к долгому объяснению с обладательницей очень немолодого и усталого голоса, но была совершенно ошеломлена, когда услышала: «Приходите сейчас». Неменьшее ошеломление я испытала, когда увидела в дверях очаровательную молодую женщину. Ее облик настолько не совпадал с голосом по телефону, что я не сразу догадалась, что передо мной именно она — Елена Сергеевна. Уж не волшебная ли мазь Азазелло сыграла свою роль? Но тогда еще никто не знал ни о свите Воланда, ни о Маргарите, ни о ее мистических превращениях — роман не был издан. «Почему вы так долго? Я без вас не садилась пить чай», — услышала я. И сразу легко задышалось, и сразу стало очень уютно и вкусно. На больших плоских тарелках серо-голубого фарфора с таинственными синими гербами лежали горячие калачи, на которых таяло масло...
