Спускаемся вниз, и Мордюкова орет на весь вестибюль:
— Вот так всегда: сама ходишь с маленькой сумочкой, все запихиваешь в мою, а я таскай!
Люди оглядываются, я от неловкости не знаю, куда себя деть.
Наконец добрались до косметического кабинета. Судя по выражению лица Нонны, просьба снять блузку стала для нее неприятной неожиданностью. Однако Мордюкова смолчала: разделась и легла на массажное кресло. Розалия Борисовна приступила к работе, массируя клиентке лицо, шею и зону декольте, а я увлеклась разговором с другим мастером, у которой между клиентками было окно. Проходит минут пятнадцать — вдруг Нонна вскидывается и бьет мастера по рукам: «Ты что меня все лапаешь да лапаешь! Хватит!!!»
Слезла с кресла и стала одеваться. Обе массажистки — в ступоре, я от стыда готова сквозь землю провалиться. Когда Мордюкова прошествовала за дверь, я попыталась сгладить ситуацию: «Розалия Борисовна, не обращайте внимания. Просто у Нонны сегодня плохое настроение. Вообще она другая...» Проходит какое-то время, и я опять наступаю на те же грабли. Нонна позвонила накануне открытия Московского кинофестиваля: «У тебя всегда прически хорошие — отведи меня к своей парикмахерше, пусть и меня уложит». Руки у моей Тамарочки действительно были золотые: потрудившись два с половиной часа, она сделала Мордюковой изумительно красивую головку — хоть сейчас на международный конкурс парикмахеров.
— Ну вот и все, — улыбнулась мастер. — По-моему, неплохо.
— Ты чего это мне тут бубличков накрутила?! — встав с кресла, рявкнула Мордюкова. Выдернутые из прически шпильки полетели на стол и на пол. И опять я сгорала от стыда и оправдывалась. С тех пор зареклась составлять Нонне какую-либо протекцию, но порвать с ней не смогла. Будь на месте Мордюковой кто другой, отдалилась бы потихоньку и перестала общаться, а Нонну прощала. Ей вообще многое можно было простить за широту, искренность, настоящесть, умение на полную катушку и гневаться, и восхищаться. Она была большим ребенком, а как можно судить ребенка за то, что он чужд условностей?
Осенью 1976 года я и Олег Александрович Стриженов подали документы в ЗАГС и тут же отправились в Волгоград, не помню уже на какой кинофестиваль. Вечером входим в ресторан, где для актеров накрыт большой стол. Среди прочих замечаю Мордюкову. Увидев нас с Олегом, Нонна разводит руки в стороны и голосит на весь зал: «Ну, хармо-о-ния!!!» Я не сразу понимаю, что означает ее восторженный возглас. А-а, гармония... Нонна считает, что мы идеальная пара.
