И я помогала: оплачивала клинику, где Сане очищали кровь, после реабилитации уговаривала режиссеров картин, которые дублировала, взять мужа на работу. Мои усилия ценились Саней до тех пор, пока в клинике Довженко он не встретил Печерникову. Ирина там тоже тогда лечилась от алкоголизма.
После этого знакомства в нашей жизни начался период, который я не могу вспоминать без содрогания. Прожив у барышни неделю-две, Саня приходил домой как побитая собака: «Люсечка, прими обратно! Меня околдовали, я там сдохну. Неужели тебе не жалко?»
Принимала, оставляла. Несколько дней жили прежней счастливой жизнью, а потом Саню снова начинало тянуть туда, где наливали. На меня сыпались упреки:
— Почему ты никогда не скажешь «Тебе плохо, Сашенька, — выпей»? Почему там это говорят?
— Наверное, заинтересованы в том, чтобы ты все время был пьян. Ведь если будешь трезвым хотя бы день, сразу пойдешь сюда — домой, к семье.
— Там меня готовы принять любого.
— Возможно. Но здесь — не там. Не хочу, чтобы дети видели отца в невменяемом состоянии и стыдились его.
Как-то барышня улетела лечиться в Америку. Саня тут же приехал домой — снова просил прощения, клялся, что вернулся навсегда, что больше капли в рот не возьмет. Помню, подумала тогда: «Вдруг это вправду наш шанс? Саня по-прежнему любит меня и детей, мы любим его. Вдруг все наладится?» За месяц Соловьев даже к пиву не прикоснулся. С утра до ночи драил квартиру, что-то ремонтировал, готовил обеды и ужины. А потом раздался телефонный звонок и по выражению лица мужа поняла: «труба» вернулась и зовет в дорогу.
— Саня, если ты сейчас уйдешь, то навсегда. Забирай все, что сочтешь нужным, — и больше даже не звони.
— Я книги свои заберу.
— Пожалуйста. Квартиру делить будем?
— Нет. Я только БМВ себе оставлю — ты же все равно не водишь.
Книги Саня перевез в тот же день. На последнюю стопку я положила пакет с гречкой:
— Это тебе в приданое. Ты любишь, а крупу сейчас в Москве не достать.
В два часа ночи — звонок в дверь. Смотрю в глазок — Соловьев. В длинном кожаном пальто и ковбойской шляпе — обновках, которые привезла барышня. Стоит репетирует эффектную позу. Открываю:
— В чем дело?
— Люсь, это я.
— Вижу.
После паузы:
— Я все книги забрал?
— Остались какие-то брошюры.
— Дай что-нибудь почитать, — и с этими словами прямиком в комнату. Там падает на колени:
— Люсечка, я только тебя люблю! Не хочу туда возвращаться — разреши остаться!
— Что ж ты так — тебе барышня вон какие подарки привезла...
— Не нужно от нее ничего! Если бы ты знала, как мне там...
— Не знаю и главное — знать не хочу.
— Ты вычеркнула меня из жизни!
— Неправда. Мы живем так, будто ты уехал на гастроли.
— Так мы по-прежнему вместе? Я вам не чужой?
— Как ты можешь быть чужим, если в прошлом у нас было столько хорошего? Мы по-прежнему вместе, но не рядом.
