
— Не было соблазна стать музыкантом?
— Я подумывал об этом, но наша группа по большому счету была самодеятельностью — до записи дело так и не дошло. Да и негде было записываться: попасть на студию «Мелодия» — нереально.
Только потом, гораздо позже, когда уже работал актером, к нам в театр пришел молодой композитор. Мы подружились и создали лирическую программу — концерт из девятнадцати песен. Потом ему как молодому автору дали возможность записываться на студии. Начальство подумало: «Ну придет артист, споет две-три песенки — и все». Но мы за тот вечер записали все девятнадцать песен...
Если говорить о музыке в моей жизни — она со мной с раннего детства. В три годика меня отвели в небольшой Дом культуры, где были разные кружки, в том числе и ансамбль струнных инструментов, куда набирали детей. Чтобы не болтались без дела, меня и старшего брата туда записали. Мы делали успехи: тренькали на мандолинах простые народные мелодии и выступали на Новый год перед детьми в садиках и школах. За это нам давали большие кульки конфет и мандаринов. Наверное, эти мандарины и решили мою судьбу. Я смекнул, что если выступить перед публикой, тебе похлопают и дадут вкусненького. Примерно тем же занимаюсь и сейчас, несмотря на преклонный возраст. Люблю ходить на вечеринки, которые устраивают после премьер. Шучу, конечно.
— Родители одобрили поступление в театральный вуз?
— Я из многодетной семьи, мы жили довольно скромно. Папа построил дом, взяв кредит у государства, и работал с утра до ночи, чтобы его выплатить. Так что в театр меня никто не толкал — не до искусства было в ту пору родителям. Они даже не знали, что я поступаю на театральный факультет Государственной консерватории. Я ведь был к тому моменту уже взрослым парнем и окончил школу рабочей молодежи, так что им о намерениях не сообщил. Зато когда стал актером, подарил родителям абонемент и они ходили на все наши спектакли. Мама наряжалась, папа, как в юности, за ней ухаживал.