Мама встречала меня прекрасно накрытым столом. У нее был дар: могла, как в сказке, сварить кашу из топора, вообще приготовить вкуснейшее блюдо из самых обычных продуктов. Она собирала кулинарные рецепты, потрясающе готовила сациви, цыпленка табака, борщи, голубцы.
Папа наведывался ко мне по выходным, как-то раз принес игрушечный катер с мотором, мы запускали его в ванне. Как я сейчас понимаю, он надеялся наладить с мамой отношения. Но когда она встретила Давида, отец ходить к нам перестал, исчез.
Давид был сыном известного советского писателя Переца Маркиша, создававшего свои произведения на идише. Маркиш был арестован по делу Еврейского антифашистского комитета, расстрелян, посмертно реабилитирован. Давид тоже занимался сочинительством. Он жил со своей матерью Эстер Ефимовной в квартире на улице Горького. Она — интеллигентнейшая женщина, литератор, принимала меня как родную, уделяла много внимания моему образованию.
Давид с мамой так и не оформили отношения официально, он и Эстер собирались в эмиграцию. Давид Светлану очень любил, звал с собой. Он перебрался в Израиль в начале семидесятых, а лет через двадцать, приехав в Москву, разыскал нас. Я была уже взрослой, понимала, как много моя мама для него значила.
Но она рассталась с Давидом, когда познакомилась с Алексеем Салтыковым. Встреча оказалась роковой, жизнь ее покатилась под откос. Отношения между ними завязались, когда Салтыков начал снимать Жгун в одной из главных ролей в картине «Бабье царство». Фильм стал лидером советского проката, его посмотрели миллионы зрителей, к маме пришла популярность, ее узнавали на улице. На картине она на всю жизнь подружилась с Ниной Сазоновой. Они перезванивались, Нина Афанасьевна звала на свои премьеры.
