Почти десять лет были вместе. А потом я влюбилась в другого — бизнесмена Михаила Майданича.
Познакомились случайно. Предыстория такая: Миша отдыхал в стриптиз-клубе на Красной Пресне. Там же оказался мой хороший друг Макаренков, тоже Миша, — журналист, режиссер, снимал в том числе эротические телепрограммы и знал, наверное, всех стриптизерш Москвы. С Майданичем они приятельствовали. Присели за один столик. Майданич, по словам Макаренкова, вслух рассуждал: кольцо с бриллиантом подарить этой танцовщице или той? Он был новым русским, деньги девать некуда. Макаренков сказал ему: «Мишань, на хрена тебе это надо — дарить кольцо незнакомой танцовщице? Лучше дай эти деньги Хлебниковой, она талантливая певица. А я ей клип сниму». Макаренков нас и познакомил.
На мне тогда долг висел — взяла деньги на съемку ролика. Майданич этот долг погасил, сказал мне: «Вы ничем не обязаны, это подарок». Около года мы общались как друзья. У Миши тогда была женщина, а у меня Антон. Приезжали в гости и вчетвером ужинали, играли в шахматы...
Но однажды, сама не знаю, как это вышло, нас с Мишей накрыла бешеная страсть. Как говорится, башню снесло. Он ухаживал фантастически! Умение завоевать женщину — отдельное искусство, очень немногие мужчины им владеют. И ухаживание не заключалось в заваливании деньгами. Это были сюрпризы — неожиданные, с фантазией. Я понимаю, за что его может любить женщина, — он сладкоречив и внимателен. Профинансировал мой сольный концерт. За свою жизнь дала сотни «сольников», но подобного — с таким оснащением и количеством техники, спецэффектов, да еще и снятого одним из лучших режиссеров-постановщиков Николаем Викторовым, — больше не случилось. Это был подарок от Миши. Он расстался со своей девушкой и говорил, что любит меня, звал замуж. Я не изменяла Антону. Но приняла решение...
Самолет приземлился, как сейчас помню, в 19:40. Я была в джинсовом пальто и джинсах, летела с записи джинглов — работала в Париже с радиокомпанией как вокалистка. Тоха встретил, подарил мои любимые сиреневые хризантемы.
Когда приехали домой, сказала ему, что ухожу. Он заорал «Нет!» — и шандарахнул тарелку об пол. Когда-то, еще в самом начале нашей совместной жизни, мы договорились, что если сердимся, то друг на друга не орем, а если срываемся, то на предмете...
