— Мережко гений! Такой сценарий написал! Снимать будет какой-то армянин из Киева.
— Б-б-балаян? — спрашивает, заикаясь, Михалков.
— Вроде да. Такой роли у меня еще не было.
Спустя пару месяцев встретились с Никитой в «яичном зале» «Мосфильма», где стены были оклеены для акустики картонными упаковками из-под яиц. Михалков устроил показ «Родни» для избранных. В силу таланта пригласил не сто человек, которые вмещал зал, а двести: чтобы ажиотаж, шум, гам. Пришли все! Сижу в первом ряду, рядом пустое место — жена не пошла. Входит Янковский, машу ему. Он бросается через толпу, начинает меня целовать и тискать. «Гений, гений!» — кричит. И кулаком в скулу — легонечко. Была у него такая привычка проявлять любовь.
Гляжу — а рядом Никита. Смотрит на нас пристально: «Витенька, Олег мне все уже рассказал. Спасибо тебе за дружбу. Все, тему закрыли!» И отвернулся, не слушая возражений.
Балаян придумал комплиментарный ход: когда Сергей, герой Янковского, идет ночью по улице и выходит на съемочную площадку, видит Михалкова. Кажется, в отечественном кинематографе это был первый опыт с камео. Тот эпизод я не писал и считал лишним. Ну да ладно.
В общем, обижался Никита Сергеевич недолго. Он мудрый... Когда прочитал сценарий, сказал, что да, Олег — точное попадание в образ.
Кино — мир особенный. Всегда требуется оглядываться — не задел ли кого. Мне повезло, серьезно я ни с кем не поссорился, врагов не нажил. Хотя не раз роли уходили не друзьям, а тем артистам, кто лучше им соответствовал. Погрызся лишь с Балаяном, когда в эфире одной радиостанции он вдруг сообщил, что сценарий «Полетов...» — его. А Мережко вроде как хорошо записывает с чужих слов. Второе везение в том, что мои сценарии не переписывались. Ведь как бывает: заплатили сценаристу и все — сцены вымарываются, вписываются новые. От замысла ничего не остается.
— Как публика восприняла философский фильм «Полеты во сне и наяву»?
— Картина чудом вышла на экран. Сняли на Киностудии Довженко, и когда кто-то из руководства ее посмотрел, издал приказ смыть негатив: фильм показался полным бредом. На счастье, редактор киностудии Володя Сосюра втихаря вывез копию в Москву и показал Борису Павленку — заместителю председателя Госкино. Тот тоже не оценил, сказал, мол, считайте, что я ничего не видел, везите обратно.
