Отдала совсем маленькой в хореографическое училище, откуда меня быстро выгнали. Не с треском, конечно. Просто маму пригласили на открытый урок, во время которого ей хотелось сквозь землю провалиться. Потому что дочь вела себя как вздумается: носилась по танцевальному классу, напрочь игнорируя задания педагога. В итоге та сказала: «В вашей девочке совершенно отсутствуют усидчивость и стремление к дисциплине, при этом очень много энергии. Отдайте лучше ее в спорт, например на фигурное катание».
Дома, конечно, сильно влетело. А на следующий день мама повела меня в ЦСКА. Там уже занималась группа детей-фигуристов пяти лет, подходящий возраст. С собой принесли коньки, неукрепленные, почти дырявые. Я кое-как вышла на лед и пыталась делать упражнения, но ничего не получалось. После того как с силой врезалась в бортик, тренер Светлана Владимировна Соколовская дала маме почти невыполнимое задание: «Если вы к зимнему зачету научите девочку делать то, что другие в группе учили полтора года, мы ее возьмем, она хорошая... Бесстрашная».
Мама, недолго думая, взяла меня за шкирку и потащила на стадион «Торпедо». Там на открытом катке в темноте «натаскивала». Она сама в детстве немного занималась фигурным катанием и кое-что умела. Но, правда, научила выполнять необходимые упражнения в правую сторону, как у них в балете. А здесь надо в левую. На зачете я все сделала правильно — но в обратном направлении. Тренер сказала: «Девочку берем, но придется переучивать».
Добивались нужного с трудом, привычку буквально ломали. Какое-то время выполняла элементы в обе стороны, вращения, например, так до самого конца крутила.
Детство мое было в целом довольно суровым. Поначалу каталась в ЦСКА, через какое-то время тренер перешла в Сокольники. Будильник звонил в пять утра. Мы с мамой собирались и ехали на метро через весь город. Отложилась в памяти картина: зима, темно еще, мы продираемся через ветер и метель, я — с большим рюкзаком. Тренировка начиналась в семь пятнадцать, но перед ней, в шесть тридцать, уже разминка.
Часам к одиннадцати — в школу, а после уроков снова на каток. И опять зал, лед... Возвращалась домой вечером. Мама, кстати, не зря меня возила, ее судьба тоже изменилась. Светлана Владимировна искала хореографа в группу и узнав, что она балерина, предложила попробовать вести класс. С тех пор мама преподает у фигуристов, работала с Ириной Слуцкой и многими другими известными спортсменами. До сих пор ото льда оторваться не может. Будет несправедливым сказать, будто мама меня только третировала и заставляла заниматься спортом. Мне и самой очень нравилось! Это ведь вечное соревнование с собой и с другими — адреналин, драйв. Я даже стала мастером спорта. Но потом разом все пришлось закончить.
Пятнадцатый день рождения пришелся на сборы в Швеции. Я показывала младшей группе, как делать двойной аксель, и порвала связку на ноге. Видимо, из-за сильных нагрузок и своего пресловутого бесстрашия. Результат — тяжелейшая травма. Долго восстанавливалась, потом нога еще много лет болела. Когда я осталась в покое и наедине с бедой, то задала себе простой вопрос: хочу ли дальше заниматься этим делом? И решила, что нет. Конечно, нужно идти дальше, но в другом направлении. Я хотела видеть себя в ином месте. Самым сложным было озвучить свое решение тренеру и маме. Я тогда еще не представляла, что со мной будет дальше, какую профессию выберу, но точно знала одно: хочу быстрее окончить школу. И пошла в экстернат, чтобы два класса уложились в год.
