Александр Гаврилович говорил по-английски довольно косноязычно, но всегда находился человек, который переводил. Любил пошопиться, мы ходили по магазинам, он покупал много подарков. Пока добрались до Нью-Йорка, страшно устали от американской искусственной пищи. И были счастливы оказаться на Брайтон-бич в большом гастрономе. По громкой связи здесь звучал одесский говорок: «Зина, Зина, заказ таки прими!» И наконец смогли поесть по-домашнему.
Потом побывали в знаменитом «Русском самоваре». Александр Гаврилович сажал меня рядом. По десять раз рассказывал одни и те же истории, но я все равно умирала со смеху. Он вообще любил пошутить, я — похохотать... Всегда всех кормил и не успокаивался, пока не напоит. Спрашивает:
— Выпьешь?
— Нет, завтра работать, голова должна быть свежая.
Берет короткую паузу и снова:
— А сейчас? — просто не оставлял никаких шансов отказаться.
Помню, сидим в «Русском самоваре», вдруг он стал меня подбивать выступить на публике. В зале какая-то женщина пела русские романсы, и Александр Гаврилович загорелся: «Покажи им всем, как надо петь!» Спустя годы я пригласила его на свой первый концерт, как раз появилась в новом образе — постриглась налысо. После концерта Абдулов сообщил: «Мы тут делали ставки за и против тебя в роли певицы — в процентных соотношениях! И мы с тобой победили!» Он ко всему подходил с азартом.
Та американская поездка выпала на сложный период моей жизни — я сбежала за океан из любовного треугольника. Накануне мне сделали предложения двое продюсеров: киношный и театральный. Каждая девушка мечтает, наверное, чтобы хоть раз в жизни из-за нее подрались мужчины... В Штатах я все время кокетливо рассуждала, закатывая глаза: «Ах, не знаю, кого же выбрать...» Однажды в ресторане Саша не выдержал, встал на колено и торжественно заявил: «А выходи за меня! Давай всех обманем и убежим — мы с тобой такая красивая пара!» Любил подвести меня к зеркалу и любоваться, насколько здорово смотримся вместе.
