Из-за обретенной известности в школе мне пришлось несладко. Как и героиня «Первоклассницы», успела поучиться в женской гимназии, которую в 1954 году объединили с мужской. Директор Анна Константиновна, суровая женщина с седой гривой и орденом Ленина на лацкане пиджака, меня на дух не переваривала. Мешки писем, приходившие на мое имя, ее страшно раздражали. Обо мне написали в «Пионерской правде», указав, в какой школе учусь, и началось! Директриса не разрешала отдавать мне письма, заставляя секретаря рвать их и выбрасывать. Она звала меня Крашеной штучкой. Белорусская девочка, которую я играла в фильме «Дети партизан», у режиссера ассоциировалась непременно с блондинкой, а я была темно-русой. Для съемок меня покрасили. В школу вернулась со светлыми косами, на которые постепенно наползал темный пробор. Директриса приходила на урок и вызывала меня к доске: «Сейчас посмотрим, знаешь ли ты что-нибудь, Крашеная штучка!»
Некоторые родители запрещали детям со мной дружить, считая, что кино непременно связано с развратом. Однажды мы с мамой остановились у витрины книжного магазина, в которой выставили несколько моих фотографий из «Артека» — путевкой меня премировали на киностудии. Я смотрела со снимков на прохожих — веселая, в панамке, в окружении ребят. За нами остановились две тетки, и одна другой сказала: «Погляди! Защипина Наташка! А знаешь, почему эту девчонку все время снимают? Ее мать со всеми переспала на студии!»
«Пошли отсюда быстро!» — подхватила меня мама. Я сделала вид, что ничего не понимаю, хотя, конечно, это было не так. Устав лить слезы из-за постоянных придирок, не раз просила маму сходить в школу.
— Сама разбирайся, — отвечала мама.
— Тогда сделай что-нибудь с моими волосами!
