Шпана меня не обижала, лишь толстый мальчик, учившийся на два или три класса младше. При любом удобном случае начинал издеваться, ставил подножку и кричал: «Дорогу Защипиной! Она знаменитая!» Мальчика этого звали Андрюша Миронов...
Родилась я в Москве на старый Новый год, четырнадцатого января 1939-го. Семья наша жила над Елисеевским магазином. Мама преподавала музыку, а папа был тренером по гимнастике, работал со сборной командой НКВД. Ему ведомство оформило бронь, но он пренебрег ею и ушел на фронт. Отца в составе десанта сбросили в Боровском районе Калужской области у деревни Ищеино. Немцы расстреляли его прямо в воздухе...
Нас эвакуировали из Москвы, когда неприятель подошел вплотную к городу. Поехали к бабушкиным родственникам в деревню. Поскольку я была еще совсем мала, воспоминаний об этом времени почти не осталось, почему-то только запомнилось, что меня задирал соседский мальчишка Петька. Когда разрешили вернуться в Москву, выяснилось, что в нашу квартиру вселился другой жилец, хотя бабушка с дедушкой исправно вносили за нее квартплату и сохранили все квитанции. Маме посоветовали пойти в Моссовет и прихватить меня для убедительности. Мол, человек, который занимается вопросами переселения, очень любит детей.
«Ты пришла, — рассказывала мама, — положила ручки на стол, опустила на них подбородок и стала на этого дядю внимательно и грустно смотреть».
Он закончил изучать документы и заметил меня.
— Зачем же ты в Москву приехала? — спросил он.
— Как зачем? Я здесь живу!
— В твоей квартире теперь другой дядя.
— Он незаконно въехал! Мы за все платили!
— А что ж тебе в деревне не нравилось? Оставалась бы там.
— Там Петька щипается и матом ругается.
— И как же это он ругается?
