...После развода папа оставил нам квартиру и жил в гостинице. Потом он получил крошечную площадь на улице Жуковского. Более маленького жилища я в жизни не видела — настоящий домик кума Тыквы. В туалете можно было находиться только при открытой двери. Но папа жил там недолго, ему выделили у Таврического сада фантастическую квартиру с эркером.
Родители смогли разойтись цивилизованно, без сцен и разборок. Ни разу не слышала, чтобы они друг с другом грубо разговаривали. О разводе мне объявила мама, очень спокойно и просто. И добавила: «Будешь в гости к папе приходить». Я и ходила. Мне нравилось бывать у него с ночевкой. В его доме я впервые увидела кассетный магнитофон, мы вместе слушали Пугачеву, которую он очень любил. Оставаться у папы хотелось еще и потому, что у нас дома поселился мамин новый муж — актер все того же «Ленсовета» Юрий Соловей.
У папы тоже появилась жена Наташа. Он помог ей получить образование, и вскоре она стала научным сотрудником Эрмитажа. Но в театре Владимиров без Алисы переживал кризис. Когда распался их дуэт, он потерялся. Попытался повторить театральный успех с новой актрисой и пригласил Елену Соловей. Шутил на этот счет: «У каждого должен быть свой Соловей!»
Роман мамы и Юры начался на спектакле «Варшавская мелодия», который, кстати, поставил папа. Конечно, мама не спрашивала у меня разрешения, выходить ей замуж или нет. Юра был младше ее на пятнадцать лет. Красивый, интересный мужчина. Когда мама покинула «Ленсовет», Юра ушел следом. Было бы странно оставаться работать в театре под руководством Игоря Петровича. Соловей бросил актерство, стал свободным художником и большую часть времени проводил дома. И вот тут мне совсем житья не стало, поскольку отчима я не приняла.
Слава богу, у меня была своя комната, где я запиралась на ключ. Помню, даже плакала ночами. Мама пыталась нас примирить, всячески демонстрировала мне свою любовь. Но этого было недостаточно. Мы ссорились, скандалили, ругались. Разумеется, из дому не убегала, но крови у мамы и отчима я попила изрядно! И как могла, пыталась защитить свою территорию. Это был мой дом! Это была моя мама! Конечно, я сравнивала Юру с отцом. Удивлялась — на мой взгляд, мамин новый муж не шел ни в какое сравнение с ним! Сейчас понимаю, Юра был неплохим человеком, а тогда была убеждена: он маме не пара.
С возрастом моя ревность переросла в сопротивление. В пятнадцать-шестнадцать лет у меня появилась компания. Мы часто собирались у нас дома — а тут Юра за стенкой сидит рисует, не разгуляешься. Он мешал нам, мы мешали ему. Мама очень переживала, ведь ей приходилось постоянно лавировать. Мама с Юрой часто ссорились из-за меня. Он жаловался, она, естественно, заступалась. Словом, жили как в коммуналке.
