Для Гундаревой наша стремительная свадьба была неожиданным ударом. Она не успела ничего предпринять, не успела «спасти» Сашу от меня, и это ее выводило из себя. Наташа почему-то восприняла наш брак как личную потерю. Наверное, она считала, что я, как нерадивая невестка, не так за ним смотрю, не так кормлю. На мой взгляд, она не скрывала, что меня ненавидит.
Помню, прихожу провожать Сашу на вокзал и вижу, что мое присутствие причиняет Гундаревой физическое страдание. Ей, видимо, стоило большого труда заставить себя со мной поздороваться. Саша, как все мужчины, ничего не замечал. Но я не думала, что гундаревская фраза, сказанная мне в сердцах: «Как ты мне надоела! Как я тебя ненавижу!», будет жестко работать вначале против меня, а потом и против Фатюшина.
Однажды спустя годы мы оказались с Гундаревой в одной компании. Я спросила, куда вдруг исчезла ее подруга зубной врач, и Наташа произнесла фразу, которая многое мне объяснила: «Если я с людьми расстаюсь, отрубаю резко и навсегда!» Но с Сашей она так поступить не могла, все-таки они были невероятно дружны. Хотя все последующее время их дружба и сходила на нет.
Как я понимаю, у Гундаревой долгое время был полный раздрай в личной жизни: с Витей Корешковым развелась, с Сергеем Насибовым роман закончился, Лобоцкий, не оправдав ожиданий, вернулся в родные пенаты.
Насибов, хотя уже и работал на «Таганке», все время к нам заходил, у него в театре остались друзья, они прекрасно проводили время. У Сережи удивительно породистые черты лица, как у восточных князей, он обладал харизмой и неповторимым чувством юмора. После «Школьного вальса» поклонницы из-за него вскрывали вены. Я прекрасно понимаю Наташу, которая долго его добивалась: мне об этом рассказывала одна актриса, через которую Гундарева передавала Насибову любовные записки. Сережа был моложе ее лет на десять, у него была жена Катя Дурова, маленькая дочь, но ради Натальи Георгиевны он ушел из семьи. А после трех лет гражданского брака Насибов вдруг собрался в Америку.
