Случай с травмой, полученной на любовном фронте, излагался Образцовой с юмором, но помню и другой эпизод, о котором она рассказывала очень серьезно: «Альгис уехал на гастроли, а я осталась в Москве. Так тосковала, что считала часы до его возвращения... Бегу по перрону и вдруг понимаю: вот за эту минуту, за то, что сейчас смогу его увидеть, обнять, я готова отдать все триумфы — прошлые и будущие...»
Это признание и стихи, посвященные Образцовой мужу, помогли мне понять, какой силы была их любовь.
Последний год Альгис тяжело болел. Елена Васильевна хотела находиться рядом каждую минуту: ухаживать, поддерживать. Но отменить ранее запланированные зарубежные спектакли и концерты было невозможно — разрыв контрактов грозил огромными неустойками.
«Когда я уезжала, Альгис мучился ревностью и мучил меня. Сейчас он на небе и знает, что я чиста перед ним — хранила верность все семнадцать лет, что прожили вместе».
Жюрайтис не мог не ревновать жену, потому что видел, какими глазами смотрят на нее — красивую, яркую, манкую — мужчины. Знал, что многие из богатых поклонников неоднократно звали Елену замуж, предлагая замки, яхты, драгоценности...
Смерть Альгиса стала ударом, от которого Образцова не могла оправиться больше года. Спасла работа. Она отменила единственное выступление — с «Реквиемом» Верди. Боялась, что рыдания стиснут горло. А потом была встреча с Романом Виктюком и актерами его театра, ставшая началом ее возрождения к жизни.
На спектакль «Саломея» Елену Васильевну пригласили друзья. Режиссерское решение, игра актеров произвели на нее такое впечатление, что Образцова пошла за кулисы. Обычно она этого не делала, исключение — Монтсеррат Кабалье и Алиса Фрейндлих. Диме Бозину, который играл Саломею, Елена Васильевна подарила кольцо. Преподнося подарок, неожиданно для себя самой сказала: «Как бы я хотела с тобой что-то сыграть!» Стоявший рядом Виктюк мгновенно отреагировал: «Я подумаю». Позвонил через месяц: «Елена Васильевна, у меня есть для вас роль».
Читку пьесы «Антонио фон Эльба» Ренато Майнарди устроили дома у Образцовой. Приехала половина труппы. Когда Роман Григорьевич, прочтя последнюю страницу текста, вопросительно посмотрел на хозяйку, та кивнула: «Да, я буду играть. Эта пьеса обо мне...»
Дав согласие, Елена Васильевна села на жесточайшую диету и сбросила двадцать восемь килограммов. Потом поехала в Челябинск, в клинику пластического хирурга Александра Пухова. И когда осенью появилась на первой репетиции, все ахнули: Образцова помолодела лет на двадцать. «Между тем худела я вовсе не для того, чтобы произвести фурор, — комментировала свое преображение Образцова. — Жалко стало Димку — ему же предстояло меня на руках носить. А подтяжку сделала, чтобы зритель поверил: юный герой мог воспылать страстью к оперной диве Амалии, которая по возрасту годится ему в матери».
Спектакль имел оглушительный успех. Пошли слухи, что у исполнителей главных ролей — роман. Мне кажется, эти разговоры Образцовой и Бозину даже нравились. И вполне допускаю, что взаимная симпатия имела место. Нельзя сыграть обжигающую страсть, не будучи влюбленным в партнера.
