С языка был готов сорваться вопрос: «А кто твой отец?», но внутренний голос подсказал, что лучше оставить его при себе. Во всяком случае, пока.
Телефильм «Майор Вихрь» я не смотрел и актера Вадима Бероева не знал. Несмотря на то, что его обожала вся страна и совсем недавно, в начале семидесятых, он сыграл немало ролей на сцене Театра Моссовета. Это потом, когда я стал расспрашивать коллег о своем тесте, много интересного услышал о нем от Фаины Георгиевны Раневской и Леонида Васильевича Маркова. Великие актеры и замечательные люди, подарившие мне свое расположение... Для Раневской не существовало ни чинов, ни авторитетов. Директора театра она называла не иначе как «задумчивый ...». Причем напрямую с ним никогда не общалась. Я был свидетелем такой сцены: в гримерку входит директор, топчется на пороге.
Фаина Георгиевна, не глядя на него, обращается к своей костюмерше: «Милочка, вы не знаете, что здесь делает этот задумчивый ...?» Реакции объекта убойной характеристики я не увидел — прыская в кулак, быстро отвернулся. А когда позже присмотрелся, понял: дать более точное определение просто невозможно! Однажды Раневская и еще совсем молодой Геннадий Бортников застряли в служебном лифте. Сидели несколько часов. На свободе узников встречал весь коллектив во главе с директором. Бедолага, ожидая разноса от Фуфы, даже голову в плечи вжал. Но той было не до него, она заявила своему «сокамернику»: «Гена, мы так долго пробыли наедине, что вы просто обязаны на мне жениться!»
Бездарей Раневская терпеть не могла, а к Вадиму относилась с огромной нежностью. Уважала его и любила.
Бероев был партнером Фаины Георгиевны в «Дядюшкином сне» и «Странной миссис Сэвидж». Выводил ее под руку на поклоны, за что в театре получил шутливое прозвище Фуфовоз.
В последних спектаклях Бероев играл с трудом. Мучили страшные боли, стали отказывать ноги — ему разрешили выходить на сцену в войлочных ботинках. Вадим Борисович знал, что его дни сочтены: диагноз «цирроз печени» не давал шансов на выздоровление. Наверное, врачи могли бы немного продлить его пребывание на этом свете, но Бероев не хотел ложиться в больницу. Продолжал играть и... выпивать.
В начале декабря 1972 года он все-таки оказался в больничной палате. А двадцать восьмого, за три дня до Нового года, его не стало. Вадиму было всего тридцать пять. Раневская очень горевала.
В своем дневнике она записала: «Любимый актер, прекрасный Вадим Бероев погиб. Роль Сэвидж отдала Орловой...» Фаине Георгиевне предлагали других партнеров, но она отказалась, не представляя, как будет играть спектакль без Бероева. На одной из стен крошечной квартирки Раневской висели фотографии людей, которых она любила. Был там и портрет Вадима. А в доме его бывшей жены и дочери не было. Как не было разговоров о нем и даже мимолетных упоминаний...
Сейчас Ляля охотно делится воспоминаниями об отце, его единственное сохранившееся письмо опубликовано ею в нескольких изданиях. А Эльвира Павловна незадолго до смерти приняла участие в передаче «Чтобы помнили...», посвященной Бероеву. Поведала зрителям, как они познакомились, поженились, как радовались рождению дочери.
