Чередой пошли постановки по пьесам героев соцтруда и даже главного гонителя — редактора журнала «Огонек» Анатолия Софронова. И вот я в полупустом зале то Прометей, то борец за права «угнетенных» европейцев. Все главные роли. Поступило предложение: подаешь заявление в партию — получаешь звание. А без партийного билета не достоин? Заявление подал — об уходе. Пошел в «Современник». Взяли. Здесь главный режиссер Галина Волчек и труппа — единый организм, осанку держали. Ну а за стенами театра тихо лежала Родина. Не лжет только анекдот. Спасала работа. В основном в театре, иногда — в кино.
Летом 1984 года я получил роль в фильме «Жизнь и бессмертие Сергея Лазо». Добравшись до гостиницы студии «Молдова-фильм», бросил сумку в свою комнатенку и в сопровождении ассистентки отправился знакомиться с партнерами по картине.
Зашли в номер. Ассистентка представила меня его обитателям. Один протянул руку, что-то буркнул. С радостной улыбкой с кровати легко поднялся второй — ладный азиат в ярком спортивном костюме: «Вы, наверное, с дороги устали. Садитесь, пожалуйста. Вот фрукты, угощайтесь». На «вы», без актерского панибратства. Мужественное лицо, миндалевидные глаза. На тумбочке стопка книг, верхняя — «Кодекс самурая». У парня роль японского офицера.
— Узнал Талгата? — уже в коридоре спросила меня ассистентка.
— Нет.
— Ты что, не видел «Пиратов XX века»?!

Смотрел. Поразил исполнитель роли садиста Салеха, профессионал-каратист. Хорош, не играет — живет. Органичен, пластичен как кошка. И тут меня торкнуло: интеллигент, только что предлагавший мне фрукты, и та обаятельная мразь на экране — один и тот же человек. Вот это диапазон! А ассистентка уже щебечет о том, что «Талгат и свечи умеет кулаком гасить».
— Как это?
— Подносит кулак к зажженной свечке, и та гаснет. Настолько сильная энергетика.
Скоро и я это увидел. Зажигали свечу. Талгат расслаблял кисть, резко ее встряхивал и подносил сжатый кулак к пламени, останавливая его в пяти-шести сантиметрах. Пламя удивленно вздрагивало и гасло. Повторить никто не мог, как ни старались.
Через пару дней выхожу в сад кишиневской студии. На спинке одной из скамеек сидит Талгат, вокруг несколько актеров. Слушают его как дети — раскрыв рот. Заметил меня, осветил улыбкой: «Николай, присоединяйтесь». Он вспоминал о своих встречах со зрителями. После них в медпункты выстраивались длинные очереди из мужиков с распухшими кистями: пытались, подражая ему, переламывать доски ребром ладони. Талгат рассказывал о том о сем, но в память врезалась притча об Учителях.
Жил молодой человек, о добродетелях которого говорил весь город. Однажды его пригласил к себе богатый купец: «Я отправляюсь в долгое путешествие. И на время отсутствия только вам могу доверить дом и красавицу-дочь». Юноша попросил дать время подумать. Пошел к своему Учителю.
— Я не могу отказать уважаемому человеку. Но у него очень красивая дочь. Будут ли у меня силы относиться к ней как к вещи, которую должен вернуть хозяину в сохранности?
Учитель ответил:
— Иди в такую-то деревню, там живет сумасшедший, он тебе скажет, что делать.
«К сумасшедшему за советом?» — удивился про себя юноша. Но раз Учитель сказал, надо идти. Добрался до деревни. Видит, у порога лачуги развалился пьяный мужик и песни распевает. А водку ему униженно подает хорошенький мальчик. Преодолев отвращение, юноша рассказал о предложении купца. И услышал:
— Дорогой друг. В этих чашечках для саке вода из родника.