Так Андрис «забыл» его передать. Может, потому что пригласили меня, а не Лиепу? Я сидела дома простуженная, вдруг звонок:
— Людмила Ивановна, вас ждут.
— Где ждут? Какое приглашение? — удивилась я.
— Не волнуйтесь, за вами приедут.
И так происходило постоянно.
Мы решили, что ребенок поможет сгладить неровности в отношениях. Я забеременела и страшно мучилась токсикозом. Раз за разом Андрис приносил в дом цветы амариллиса, от запаха которых меня тошнило. «Андрис, пожалуйста, ты же знаешь, как мне тяжело!» — говорила я. Но он все равно приносил амариллисы, просто потому что они ему нравились.
С мамой Андриса, когда она узнала о беременности, случилась истерика: «Меня сделать бабкой?!
Андрису рано иметь детей!! Ему надо танцевать!!!» С интеллигентной женщиной творилось что-то невероятное. Я ушла и больше в их доме не бывала.
Видимо, сама судьба была против этого ребенка. Я его потеряла. И следующая беременность тоже закончилась трагически. Не понимала, что происходит, ведь всегда считала себя здоровым человеком. Наверное, кто-то свыше решил, что не нужно нам с Андрисом быть вместе...
Я была очень привязана к нему, долго все прощала. А зря. Обманывала себя, закрывала глаза на то, что он женился на мне ради того, чтобы повысить свой статус.
А потом сам же ревновал меня к сцене и успеху.
На мои спектакли приходила президентская чета — Михаил Сергеевич с Раисой Максимовной. Горбачев был очень галантен, после спектакля дарил оранжевые розы или гладиолусы. Эта пара много сделала для молодых артистов балета. Нас стали приглашать на разные торжества, появилась возможность больше гастролировать. Но я никуда не ездила ради заработка, выбирала только то, что мне интересно, следуя французской поговорке: «Если у вас есть мастерства на тысячу франков, не откажитесь приобрести еще на несколько су». Газеты назвали меня балетным символом Перестройки: в 1987 году на сцене вашингтонского Кеннеди-центра я выступила в гала-концерте, предварявшем историческую встречу Генерального секретаря ЦК КПСС с президентом США Рональдом Рейганом.
Андрису бы радоваться за меня, а он злился. Завидовал, что ли?
Дошло до того, что Лиепа позволил себе произнести грубое слово в мой адрес. Я в этот момент мыла чашку и от изумления выронила ее. Осколки разлетелись в разные стороны, а я вдруг осознала, что несмотря на все мои старания, дальнейшая совместная жизнь бессмысленна. Что я, взрослая женщина, зря расходую свою жизненную энергию и чувства на жестокого, избалованного ребенка.
— Ты такая независимая, — сказал Андрис напоследок. — От таких, как ты, ничего и не зависит.
— Раз так, иди и доказывай сам, на что способен, — ответила я.
Лиепа ушел и стал известным танцовщиком.
Разве не так? И дай Бог ему счастья. Я же больше всего жалею о потерянном времени, ведь могла выйти замуж за хорошего человека, создать нормальную семью. Как женщина я проиграла.
В конце концов Бог и меня вознаградил. Я встретила замечательного мужчину, от которого в тридцать шесть лет родила сына Ванечку. О том, что жду ребенка, узнала в Греции, где гастролировал Большой театр. Навсегда запомнила, как шла по аллее и солнце прыскало на меня сквозь листья ослепительными брызгами. Душа замирала в предвкушении счастья: у меня будет малыш! С отцом моего ребенка мы не могли жить вместе, но это ничего не значило. Моей бабушке было тридцать шесть, когда дед ушел на войну и погиб, оставив ее с четырьмя детьми. Неужели я не справлюсь с одним?
