Виктория Романенко: «Видимо, Волчек просто в меня поверила»

«Мне было 19 лет, я пришла в шортиках. Встала столбом у двери. Галина Борисовна, едва посмотрев на меня, сказала: «Давайте с девочкой разберемся».
Нелли Скогорева
|
14 Января 2025
Виктория Романенко
Виктория Романенко
Фото: А. Никишин/предоставлено театром «Современник»

«Мне было 19 лет, я пришла в шортиках. Встала столбом у двери. Галина Борисовна, едва посмотрев на меня, сказала: «Давайте с девочкой разберемся». Я видела ее в первый раз, у меня были смешанные чувства. С одной стороны, пронизывал страх, а с другой — почему-то моя интуиция шептала: успокойся, ты пришла туда, куда надо».

— Виктория, вы с детства занимались фигурным катанием и даже стали мастером спорта, но вдруг резко поменяли направление...

— Фигурным катанием я занималась профессионально десять лет, с утра до вечера. Вся моя жизнь была посвящена только этому. Моя мама балерина. Сначала она отдала меня в балет, но оттуда вскоре выгнали, поскольку я гиперактивная. Маме было сказано: «Она неусидчивая, слишком громкая, всех передразнивает, как обезьяна. Отдайте ее куда-нибудь в спорт, пускай она там всю свою энергию и растрачивает, там нужно быстрее, выше, сильнее, у нее получится». Так маме не удалось отправить меня по своим стопам, и она выбрала спорт, наиболее близкий к балету, — фигурное катание.

Отвела меня в клуб ЦСКА, но там уже закончился набор. Ребята катались год, через месяц надо было сдавать зачет. И маме сказали, что возьмут меня, если она за этот месяц научит тому, что другие учили год. И мама по ночам на стадионе «Торпедо» на открытом катке, на неукрепленных коньках, которые болтались на ноге, учила меня всем прыжкам и вращениям, как в балете, — в правую сторону. А в фигурном катании, оказывается, надо в левую. На зачете все поехали налево, я одна — направо. Забавно, что вся моя жизнь с тех пор так и строится — против течения. Меня все же взяли и стали переучивать. Координация в стрессе так сработала, что я потом еще долго могла вращаться в обе стороны. Поскольку мама была заряжена на спорт, она из меня все соки выжимала. Считала, что ребенок должен пахать, не поднимая головы, чтобы не было времени на глупости. Так я провела десять лет.

— Что же случилось потом?

— Случилась травма. Как сейчас понимаю, я просто не захотела ее преодолеть. Что-то передавило меня внутри, я не могла представить свое будущее связанным со спортом. Дело в том, что каталась я очень ярко и все мои программы были больше актерскими, импровизационными, чем собранными. Моя душа больше откликалась на проживание музыки, чем на прыжки, эмоции преобладали. А в спорте это губительная история. Тогда моя мудрая мама, которая стала тренером-хореографом по фигурному катанию и до сих пор работает с детьми, стала потихоньку приобщать меня к театру.

Однажды я пришла в «Ленком» и посмотрела спектакль «Юнона и Авось», потом посмотрела его еще раз, и еще... Ходила туда практически каждый день, мне очень нравились все яркие постановки, их энергетика. «Ленком» сводил меня с ума. К тому же в связи с травмой у меня высвободились время и энергия, мне некуда было себя деть. В голове моментально созрел план: надо быстренько окончить школу, чтобы поступить в театральный институт. Нашла бесплатный экстернат и за год вместо двух окончила школу в 15 лет.

В «Ленкоме» я случайно познакомилась с Маргаритой Ивановной Струновой, это была замечательная актриса, к сожалению, уже ушедшая. Начала с ней тесно общаться, она меня водила на показы в ГИТИС, где преподавала, и в одном я даже немного участвовала. Мы со Струновой подготовили программу для поступления в театральный институт. Маргарита Ивановна сказала, что не будет за меня никого просить, потому что «эта профессия такова, что если тебе суждено быть здесь, то так и будет».

Виктория Романенко и Александр Балуев
Виктория Романенко и Александр Балуев в спектакле «Мещане», театр «Современник», 2023 год
Фото: А. Подобед/предоставлено театром «Современник»
Виктория Романенко
Виктория Романенко в спектакле «Небылица. История необыкновенной любви», театр «Современник», 2016 год
Фото: предоставлено театром «Современник»

На вступительном экзамене мне снесло крышу, и я прочитала совсем другую программу. Когда об этом сказала Струновой, она ответила, что, «наверное, это было самым большим достижением нашего общения, что ты смело прочитала то, что сама хотела». Я была уверена, что у меня все получится. Так и вышло. В общем, поступила во все вузы, куда ходила, но выбрала Высшее театральное училище имени Щепкина.

— Почему «Щепку»?

— Ой, очень странная логика у меня была тогда! В ГИТИС я не пошла учиться потому, что там было слишком много народу, курсов, факультетов, суеты много. В «Щуке», как тогда посчитала, все немного напоказ.

Во МХАТ я вообще не стала поступать — по очень смешной причине. Там курс набирал один известный актер, а по ТВ шел сериал с его женой в главной роли. Мне дико не нравилось, как она там играет. Подумала, вдруг придет на наш курс и будет что-нибудь советовать... Я этого не вынесу. Такая психология была у меня в 15 лет. А про «Щепку» так решила: живу я на «Коломенской», у меня прямая ветка метро, с утра встала, за 20 минут добралась до места учебы. Кроме того, там аудитория со сценой, а не какая-то каморка. Я хотела на сцену — вот приду и сразу буду репетировать на сцене! К тому же и преподаватели мне понравились, в частности Наталия Алексеевна Петрова и Александр Викторович Коршунов. Он был внимателен ко мне, подолгу беседовал, пытался меня разглядеть. Так я и поступила на коршуновский курс. Но учиться оказалось непросто.

С меня сбивали спесь, самоуверенность. Сейчас мне даже кажется, что они несколько переборщили с этим. Вспоминаю себя в 14—15 лет и завидую себе маленькой. Мне было море по колено, я ни в чем не сомневалась. А годы учебы счистили с меня уверенность и умение легко идти напролом. Но, к счастью, не до конца, я не сдалась! Зато педагоги вложили школу. Это бесценно!

В итоге получилось, что я интуитивно выбрала именно то место, которое раскрыло меня так, как мне нужно. Коршуновский курс был очень сильным. Меня не щадили, учили не просто работать напоказ и любоваться собой, а смотреть внутрь, в глубину и доставать оттуда что-то свое, настоящее, самое сокровенное. Это было тяжело и порой болезненно. Учили разбору роли так, чтобы уметь любую роль сделать самостоятельно и не чувствовать себя беспомощной в те моменты, когда даже режиссер не может тебе ничем помочь. Самым сложным для меня было понять, почувствовать и сохранить свою индивидуальность. Сделать себя неповторимой можно, только абсолютно доверяя себе. Я очень надеюсь, что мне удается совместить мой темперамент, спортивную закалку и человеческую глубину. Мне бы очень этого хотелось. Важно, имея основу и стержень, развиваться, принимать себя и двигаться дальше самостоятельно. Без школы это невозможно.

Я сейчас смотрю на многих молодых артистов — 20-летних и даже старше, и мне стала заметна школа, когда в юности заложена основа. И так же я вижу, когда вообще никакой основы не заложено, когда человек не понимает, что делает, и барахтается как может. К сожалению, второй вариант встречается все чаще.

— То, что они так старательно сбивали, все же помогло вам поступить в театр «Современник»?

Марина Неелова и Виктория Романенко
Марина Неелова и Виктория Романенко, 2024 год
Фото: из архива В. Романенко

— Наверное, мое упорство и характер позволили мне добиться прослушивания в этот театр. И конечно, внутреннее ощущение того, что это мое место. От «Современника» я фанатела, но считала его совершенно недоступным. Это было что-то недосягаемое. Как-то выпускник нашего училища Антон Хабаров сказал, что в «Современнике» нужна актриса для спектакля «Три сестры» на роль Ирины, а ее никак не могут найти. Я в шутку спросила: «Может, вам помочь?» И он дал мне телефон, куда можно звонить.

Звонила я несколько раз — никакого эффекта. Видимо, это не доходило до Волчек. Однажды во время очередного звонка завтруппой услышала в трубке голос Волчек и закричала: «Передайте Галине Борисовне, что я хочу прийти на прослушивание. Она же сейчас рядом с вами, что вам, сложно, что ли?» И я добилась того, что мне разрешили прийти. Началось все в этом репзале, где мы с вами беседуем.

Мне было 19 лет, я пришла в шортиках. Встала столбом у двери. Галина Борисовна, едва посмотрев на меня, сказала: «Давайте с девочкой разберемся». Я видела ее в первый раз, у меня были смешанные чувства. С одной стороны, пронизывал страх, а с другой — почему-то моя интуиция шептала: успокойся, ты пришла туда, куда надо. Я выучила два монолога из первого и третьего акта. Галина Борисовна говорит: «Ну, с первым понятно, Ирине 20 лет, все так и может быть, давай с третьего акта». Напротив Галины Борисовны, как видите, вся стена в зеркалах и стоят две ширмы. Даже если я захожу за ширму, меня видно со всех сторон, я как на ладони, спрятаться некуда. Было страшно. И вот я как во сне прочитала этот монолог. Волчек дослушала до конца, закурила, сделала огромную паузу, долго меня разглядывая. Я тогда была пухленькая, с длинной косой, видимо, она прикидывала, насколько ей это подходит. Потом говорит: «Вик, там будет мост, перила высокие, ты особо в конце не нагибайся, а то тебя видно не будет». Я от волнения застопорилась: «Ничего не поняла». Здесь сидели Владислав Ветров, Антон Хабаров, еще кто-то. Она поворачивается и говорит всем, кто рядом: «Мы, наверное, не будем от нее скрывать, что она теперь будет у нас играть Ирину».

Я на прямых ногах пошла к выходу. Галина Борисовна мне вслед: «Ты куда пошла? Телефон свой оставь, нам же надо тебя на репетицию позвать». С тех пор она меня взяла под свое крыло и, крепко зажав, пронесла до конца своих дней. У нас в театре часто бывали такие разговоры — молодые артисты спрашивали у Галины Борисовны: «Помните, как я к вам попал?» Мы любили это все вспоминать, как дети сидят с мамой за большим столом и спрашивают у нее: «А как я родился?» Когда я спрашивала: «Галина Борисовна, а как я, помните?», она тяжело вздыхала, махала рукой и говорила: «Я не знаю, что ты со мной сделала, — а потом добавляла: — Ты была толстая, какая-то странная, некрасивая даже, но... не знаю, что ты со мной сделала».

Я тоже не знаю, что мы друг с другом сделали... Видимо, она просто в меня поверила. А это самое важное для человека — когда в тебя верят! Когда ее не стало, мне было очень сложно сориентироваться в пространстве, я не понимала, как мне жить, дышать. Два года были очень тяжелыми, пока я пыталась приспособиться к жизни без нее... Вот так интуитивно меня ноги привели к родному человеку.

— Говорят, она очень трепетно к вам относилась?

— Она не только ко мне, но и к моим детям очень тепло относилась. Когда родился Петя, через две недели я решила сыграть спектакль «Эмилия Галотти». Он стоял в репертуаре, и должен был играть другой состав. Но мне дико хотелось на сцену. Я звоню завтруппой и прошу: «А можно я сыграю в спектакле?» Она отвечает: «Можно, но не рано тебе еще на сцену?» Через 10 минут мне звонок от Галины Борисовны: «Ты сошла с ума? У тебя же кесарево, у тебя швы разойдутся, куда ты рвешься? В следующем сезоне сыграешь!» Я отвечаю: «Ну вы же сами вышли в театр на 17-й день после рождения Дениса». Она: «Я не знаю, что с тобой делать».

Я вышла, сыграла, принесла Петю, и есть даже фото, где она сидит и смотрит на него в своей ложе во время спектакля. Волчек вообще его воспринимала как внука. Постоянно просила: «Привези мне Петю, пришли мне Петины фотографии, пришли Петины видео». А когда получала, это вызывало у нее столько эмоций: «Ой, ну умора! Я уже полчаса смеюсь, как он это сделал?!»

Сын Виктории Романенко Петя и Галина Волчек
Сын Виктории Романенко Петя и Галина Волчек, 2019 год
Фото: С. Петров/из архива В. Романенко

Но наши отношения с Галиной Борисовной не безоблачные, они были разнохарактерными: она могла со мной ругаться, долго не разговаривать. Когда я забеременела во второй раз сыном Иваном, Волчек, узнав об этом, сильно разозлилась. Сначала меня это поразило, но потом я поняла, что она очень на меня рассчитывала в тот период, а я вдруг «откололась» от самого главного — от театра. Уехала в Петербург, а когда она узнала, что я уже родила, позвонила: «Ну все, ты уехала и теперь ко мне уже не вернешься». После этого звонка я поняла, что срочно беру маленького и еду в Москву к Волчек.

Однажды я с ее разрешения поехала в Тулу сниматься у режиссера Александра Прошкина в фильме «Искупление». Галина Борисовна знала, что для меня это важно, и отпустила. А когда я вернулась, вдруг заметила, что она со мной не разговаривает, даже перестала здороваться. Она объявила мне внутренний бойкот за мое отсутствие в театре. Может, забыла, что сама же и разрешила. (Смеется.) Но я думаю, что Галина Борисовна была просто горячим, эмоциональным человеком, умеющим любить, чувствовать. И там была такая эмоциональная палитра отношения к человеку, которого любит, на которого возлагает надежды, что в нее входила и ревность. Но долго злиться она не умела, вскоре все восстановилось.

— Виктория, недавно в вашем театре поменялось руководство. Директором «Современника» назначен Владимир Машков. Как думаете, традиции Волчек будут сохраняться?

— Я очень надеюсь на то, что мы друг друга будем слышать и понимать. Надеюсь, что он поддержит и сохранит то хрупкое, что осталось от нашего израненного коллектива. Главное — по задору, по жизненной правде, которую Галина Борисовна называла русским психологическим театром, Владимир Львович с нами полностью совпадает. Может быть, мы для него как бы не родные дети, как были для Волчек. У него есть своя школа Табакова, свои выпускники, свои «детишки», которых он принимает из разных городов России. Я видела на вступительных экзаменах, как трепетно и с каким пылом он это делает. Конечно, свой коллектив для него ближе и роднее, чем мы, и это нормально. Хорошо бы нам во взглядах друг друга понять, принять и мягко соединиться для общей цели. Он это и делает, собственно. Владимир Львович очень почитает своего учителя Олега Павловича, но и Галину Борисовну тоже невероятно ценит и вспоминает ее каждую секунду. Сейчас он пытается вдохнуть новые силы в ее спектакль «Три товарища». Возможно, это коснется и других постановок Волчек.

По крайней мере, он не вырубает топором то, что для нас дорого. Я надеюсь, что со временем мы все больше будем притираться друг к другу. Сейчас еще недолго вместе. Предстоит поработать над тем, что есть, и над тем, что еще будет происходить. Надеюсь на лучшее.

— У вас прошла премьера спектакля «Мещане» по Максиму Горькому, где вы заняты...

— Это не совсем премьера. Изначально она должна была состояться в апреле 2023 года — в позапрошлом сезоне. Получилось так, что многие актеры стали болеть, и премьера сдвинулась на месяц. Она состоялась в мае. А потом стали потихоньку откалываться еще люди, постоянно кого-то вводили, кто-то уходил из театра, кто-то ломал ногу, кто-то уходил на съемки. А теперь у Александра Балуева, который играет Бессеменова, в связи с личными причинами образовался большой перерыв длиной в полгода. И чтобы не убивать спектакль простоем, мы во главе с режиссером Павлом Сафоновым решили ввести нового актера. В состав с Александром Балуевым сейчас роль Бессеменова репетирует Сергей Юшкевич. Я играю его дочь Татьяну. Сергей Иванович многое делает по-своему, поэтому какие-то вещи меняются, дорабатываются. В отношении этой постановки могу сказать: «Репетиция — любовь моя». За последние два сезона ни один спектакль я так часто не репетировала, он побил все рекорды. Тяжелая судьба у него. Но он нам настолько дорог, мы так его храним и любим, что не устаем работать над ним который год.

— Виктория, «Современник» знаменит звездами. Как вам, молодой актрисе, работалось с ними?

Виктория Романенко
Виктория Романенко в сериале «Светлана», 2018 год
Фото: С. Рубина/предоставлено Первым каналом

— Мне кажется, «Современник» уникален тем, что молодого неопытного артиста тут всегда подхватывали большие актеры. После своего показа, о котором уже рассказала, я первый раз пришла на репетицию спектакля. Там сидели Игорь Кваша, Ольга Дроздова, Иван Стебунов, Владислав Ветров, Сергей Юшкевич, не говоря уже о Галине Борисовне. Это был шок для меня! Началась репетиция, мне было сложно влиться и свыкнуться с тем, что я — одна из них. Тебя душит ответственность, ты зажата и делаешь 33 ошибки, которые можно было и не делать. Но в этот момент все эти люди поворачиваются и подхватывают тебя.

С Игорем Квашой у нас была смешная игра. В какой-то момент, когда у меня вдруг проскальзывало свое слово вместо чеховского, слышу — он проговаривает: «Раз, два, три, четыре». Достаточно громко. Я не могу понять, в чем дело, почему он так делает, и начинаю еще больше ошибаться... И однажды он говорит: «Я постоянно буду считать твои ошибки, пока ты не перестанешь нести отсебятину, пока не перестанешь вываливать на сцену мусорные слова — а, э, м-м и так далее». И вот наступило время, когда я произношу свой большой монолог, а Игорь Владимирович уже не считает и не присматривает за мной. Но этот счет до сих пор звучит у меня в ушах. Я его помню по сей день. Это дорогого стоит.

Через год-два после выпуска новой редакции «Трех сестер» и того, как Галина Борисовна меня уже приняла в труппу, я ввелась на роль Ани в «Вишневый сад». И вот тут был совсем шок! Потому что я выходила на сцену с Мариной Мстиславовной Нееловой, Еленой Яковлевой, Сергеем Гармашом, Игорем Квашой, Валентином Гафтом, Василием Мищенко, Александром Олешко, Валерием Шальных. Это было впечатляюще! Валентин Гафт впервые увидел меня во время гастролей в Марселе, посмотрел мой первый спектакль «Три сестры». Я помню, он подошел и сказал: «Привет, маленькая». И с тех пор так меня и называл. Все относились ко мне очень тепло и помогали. Мне посчастливилось застать еще тот «Современник» и поработать с такими большими людьми. Конечно, было больно, когда они стали друг за другом уходить, растворяться в тумане... эти глыбы, с которыми я была с 19 лет.

— К счастью, большие звезды есть еще в вашем коллективе, например Марина Неелова...

— С Мариной Мстиславовной Нееловой было сложно найти контакт, потому что она всегда неприступна. Она мне очень нравилась, но я ее дико боялась. И все же в какой-то момент тоже произошло сближение и принятие. Я ее очень люблю. У нас с ней теплые дружеские отношения, она дает мне много хороших жизненных советов. Она не заменила Волчек, у нас другое общение, но тоже очень ценное для меня. Волчек заменить невозможно.

— Вы очень преданы своему театру. Если бы вас пригласили в другой, вы бы ушли из «Современника»?

— Галина Борисовна воспитала нас таким образом, что театр — это наш дом. Она так и сказала на последнем своем дне рождения: «Я этот дом оставляю вам!» Могу говорить только за себя — я ее услышала. Понимаю, что в этом доме могут быть и землетрясения, и потрясения. Но для меня неизменно то, что я хочу и могу сохранить частичку театра «Современник», который знаю и люблю с детства. Я ее храню и пронесу, как бы тяжело это ни было. Не предам этот дом и то, что в меня поверила Галина Борисовна. Это сложный путь, но я выбираю именно его.

— С театром понятно. У вас много киноролей, но одна из самых запомнившихся — это роль дочери Сталина в сериале «Светлана». Не перенесли ли вы отношения Светланы Аллилуевой с Алексеем Каплером на ваши отношения с Артуром Вахой, который тоже намного старше вас?

Виктория Романенко
Виктория Романенко в сериале «Мосгаз. Дело № 7: Катран», 2020 год
Фото: А. Митрохина/Предоставлено Первым каналом

— Нет. Могу сказать, что историю Светланы и Каплера я доставала из своей собственной жизни, из своего опыта. Светлана, конечно, это боль, кровь и слезы, мои вскрытые нарывы, очень сокровенная история, там все из меня. Мне было что сказать и что играть в тот момент. «Светлана» стала для меня серьезной терапией и вскрытием моих внутренних болячек. Моя болевая точка — отец, которого не видела ни разу в жизни, только один раз говорила с ним по телефону. И подсознательно я ищу отца в мужчинах, это естественно. Уже даже не рефлексирую по этому поводу. Любая безотцовщина так отражается на девочках, не знаю, какую терапию надо пройти, чтобы это поменять. Такие микросхемы у тебя уже заложены в мозгу — как многие наши психокомплексы, так и этот. Что касается Артура, мы с ним познакомились, когда съемки шли полным ходом, но не на площадке, а когда «Современник» был в Питере на гастролях, и встречаться стали, когда «Светлана» уже была снята.

— Вы продолжаете быть в паре с Артуром Вахой?

— Нет, мы уже не пара. Но в одной связке и в прекрасных отношениях. Мы, как ни крути, семья. Это наш родной человек на всю жизнь, так как он родной человек Ивана. Так же, как и Борис, отец моего старшего сына, не перестает быть членом нашей семьи, при этом уже имея свою. Это великие, яркие мужчины, невероятно талантливые, и я рада, что мне судьба подарила именно их. Ну а жизнь есть жизнь.

— Ваш отец предал вас. Получается, с другими мужчинами отношения по этой же схеме складываются?

— Нет, конечно. Во-первых, о моем отце может судить только моя мама, так как я его ни разу не видела. Могу его только благодарить... за гены. (Смеется.) Знаете, я не крашу людей в белое и черное, люди есть люди. Я и сама человек непростой, у меня очень тяжелый характер. Мы все состоим из хорошего и плохого, из добра и зла — из всего. И это нормально. Ни о каком предательстве тут речи быть не может.

С отцами моих детей мне невероятно повезло — что с Борисом Андриановым, что с Артуром Вахой. Это уникальные люди, которые выбраны мной по большой любви, поэтому, что бы с нами ни случилось — ссоры, волнения, расставания, — мы находимся в замечательных отношениях, и любовь никуда не делась. Она, может быть, переформатировалась, стала другой, приобрела иной характер, но она бессмертна и раствориться не может.

— А еще детей хотели бы?

— Конечно! У меня столько сил, столько энергии! Если Господь пошлет, буду счастлива. В них наше продолжение, наш смысл.

Виктория Романенко и Иван Стебунов
Виктория Романенко и Иван Стебунов в спектакле «Три сестры», театр «Современник», 2023 год
Фото: А. Подобед/предоставлено театром «Современник»
Владислав Ветров, Виктория Романенко и Виктор Сухоруков
Владислав Ветров, Виктория Романенко и Виктор Сухоруков на съемках сериала «Кунгур», 2022 год
Фото: из Архива В. Романенко

— Виктория, после «Светланы» на вас посыпались предложения о работе. Какие еще свои роли вы любите?

— В сериале «Мосгаз» у меня роль тоже необычная, и сам сериал замечательный. Я снималась в «Мосгаз. Дело № 7: Катран». Преклоняюсь перед Денисом Евгеньевичем Евстигнеевым, который столько лет держит эту историю, — это уникальный случай. Все актеры, кроме основного состава, которые уже сыграли в «Мосгазе», очень жалеют о том, что это лишает их возможности попасть в следующие сезоны. Мы шутим, что артисты делятся на две категории: которые снимались в «Мосгазе» и которые в нем не снимались. Предлагаю Денису Евгеньевичу создать третью категорию артистов — которые по второму кругу снимаются в «Мосгазе». (Смеется.) Еще люблю роль в сериале «Кунгур». Из моих последних работ эта — самая любимая.

— Кстати, есть фильмы, которые вам не нравятся, но вы себе там нравитесь, и наоборот?

— Как правило, это совпадает. Вообще, я к себе на экране отношусь крайне критично. Артист редко нравится сам себе. У меня нет ни одной роли, о которой могла бы сказать: «Фильм не очень, но я там хороша». Роли мне нравятся с рабочей точки зрения, а не с той, как хорошо я в них смотрюсь. В плане интересной работы мне очень нравился сериал «С чего начинается Родина». Я любила эту роль. Конечно, опыт работы в «Искуплении» колоссальный. В сериале «Кунгур» то же самое. Кстати, половина «Современника» там играет. Состав крутейший, моя роль мне была очень близка, и в то же время это хороший сериал.

— Почти все ваши героини в кино с характером. Вам нравится таких играть?

— Иногда вечером закрываю глаза и думаю: «Я же нежная и мягкая, так почему никогда не веду себя соответствующим образом?» Конечно, и в ролях мне тоже хочется обрести эти женские качества. Может, когда-то я к такому приду. Не знаю, что нужно для этого, возможно, родить дочь... Или просто обрести покой и женское счастье, быть любимой. Или это просто дело случая.

— Виктория, а кто ваш любимый партнер?

— У меня их много. Забавная история состоит в том, что Иван Стебунов — мой первый партнер в театре и первый же в кино. Ваня — мой первый мужчина в искусстве. (Смеется.) Мы с ним играли в фильме «Дом на набережной». Первые мои шаги в кино и кинопоцелуи были с ним. И в театре началось все с «Трех сестер», и потом мы много ярких ролей сыграли вместе. Еще, конечно, Илья Лыков, с которым попали в театр в один год. Очень многое прошли вместе. Владислав Ветров, конечно. А в кино... Виктор Иванович Сухоруков, мы снимались в «Искуплении» и потом в «Кунгуре». С нежностью друг к другу относимся. В том же «Кунгуре» играли пару с Евгением Харитоновым. Это актер, который сильно в меня попал, у него настолько все глубоко и настолько непросто! 

Виктория Романенко. Фото
Виктория Романенко
Фото: В. Блох/Архив «7 Дней»
Виктория Романенко
Иногда вечером закрываю глаза и думаю: «Я же нежная и мягкая, так почему никогда не веду себя соответствующим образом?» Конечно, и в ролях мне тоже хочется обрести эти женские качества. Может, когда-то я к такому приду
Фото: В. Блох/Архив «7 Дней»

Таких артистов, как он, мало. Он будет великим, я чувствую. Одним из самых ярких актеров, с кем мне посчастливилось сниматься, был Сергей Михайлович Колтаков, к сожалению, покойный. В «Светлане» он играл Сталина. Там есть сцена, где его герой ругается на свою дочь, обвиняя ее в том, что она шлюха. Мы эту сцену снимали долго и мучительно, она не получалась, и Сергей Михайлович злился. Он был человеком бешеного темперамента, но его актерская энергия сшибала просто напрочь! Настолько, что в буквальном смысле: кинув в меня какие-то книги, он перерубил микрофон, висевший на мне. Я потом эту сцену переозвучивала. Андрей Панин — человек, которого я всегда помню, про этого артиста можно смело сказать: незаменимые есть. С ним мы играли в «Искуплении». С партнерами мне повезло.

— Виктория, умеете ли вы пользоваться своей красотой для получения ролей?

— Во-первых, я не считаю себя красоткой, есть и покрасивее. Смотрю на высоких стройных длинноволосых брюнеток, томных, умеющих себя вести так, чтобы повесить загадку. Потом смотрю на себя в зеркало и думаю: «Вик, ну где и что пошло не так? Почему ты не такая?» Но я такая, какая есть, и я принимаю себя. Может, во мне и есть какая-то своя прелесть, как раз в бесшабашности. Чтобы получать роли таким способом, на который вы намекаете, надо уметь хитрить, где-то притвориться, быть поумнее, вовремя что-то сказать или, наоборот, не сказать. А я, может, и поумнее кого-то, но в других случаях. Ум, мудрость, опыт проявляются у меня по-иному. Я могла бы гораздо больше ролей получить, если бы обладала этим талантом — женской хитростью, умением «лисой пройтись».

Честно говоря, каждый раз «восхищаюсь» артистками, которые так умеют. А я, наоборот, в такие моменты начинаю закрываться и как будто излишне комплексовать. Понимаю, что это не актерская черта. Но всегда знаю: то, что я делаю, — от сердца. А это скорее хорошо, чем плохо.

— При этом можете сохранить иронию к себе?

— Я с ней живу! Естественно, с юмором и самоиронией отношусь к себе. Мне кажется, если ты осознаешь свои слабости и можешь посмеяться над собой, это уже замечательно! Чувство юмора, самоирония и то, что во мне осталось от спорта, — все это меня поддерживает.

— За кем из западных актрис вы в хорошем смысле «подсматриваете»?

— Их много, всех не перечислить. Я вот так не могу назвать. Все зависит от конкретного случая. В какой-то момент я стала пересматривать фильмы с Кейт Бланшетт. И взяла для каких-то ролей от нее некую частичку. Вот, например, для роли Светланы. Или в то время вышла картина «Джеки» с Натали Портман, я там тоже что-то подсмотрела. Рене Зеллвегер очень люблю, Мерил Стрип.

Виктория Романенко с сыновьями
Виктория Романенко с сыновьями Петром и Иваном, 2023 год
Фото: из Архива В. Романенко

— Если бы вас позвали в Голливуд, вы бы поехали?

— Конечно. Кто бы не поехал? Это прежде всего интересный опыт — съемки в другой стране, посмотреть, как происходит кинопроцесс. Я знаю об этом только по рассказам своих коллег, которым удалось там сниматься. Я никогда не снималась за рубежом. Но видела смешанные группы, например русский продакшен снимает в Таллине, а чтобы зарубежный продакшен — у меня такого опыта еще не было.

— А наши актрисы — Любовь Орлова, Людмила Гурченко — вдохновляют вас?

— Конечно. Но надо понимать, что время идет и все меняется. И актерское мастерство другое. Возьмите Гурченко. Это же абсолютно образ, который она сотворила из себя. Как и Марлен Дитрих. Как и Любовь Орлова. Человек придумал свой образ и подарил его миру. Можно ли перенести их в современный кинематограф? Не знаю, но они вдохновляют меня как личности.

— Я слышала, что некоторые режиссеры на кастингах спрашивают, какое количество подписчиков у актера в соцсетях. Вы сталкивались с этим?

— Пока нет, к счастью. Потому что тогда я ни один кастинг не пройду, так как у меня там всего три тысячи подписчиков. Я не веду активную жизнь в соцсетях. Все эти попытки заигрывать с аудиторией через соцсети даются мне крайне тяжело. Там же нужно представляться лучше, красивее, моднее, чем ты есть на самом деле. То есть заниматься самолюбованием. А главное, тратить на это свое время! У меня никогда не было желания всем нравиться, такой уж родилась. И разве количество подписчиков может быть критерием профессионализма? Я бы подумала, работать ли с режиссером, который задает такой вопрос.

— Где вы сейчас снимаетесь?

— Летом у меня был проект по Чехову — полный метр, снимал Сергей Борчуков. Фильм состоит из четырех новелл по чеховским рассказам. У меня там роли в двух новеллах — «Телеграмма» и «Невидимые миру слезы». Мне очень понравилось играть в таком историческом проекте, потому что это не какая-то адаптация к современной жизни, а реальный текст Антона Павловича и реальные костюмы времен Чехова. Еще интересно, как это снималось: ты играешь сцену целиком много раз, а потом начинаются разбивки крупным планом и так далее, если это необходимо. У меня было ощущение, что я за одну смену отыграла утренник до обеда и вечером прогон, а потом спектакль. Тем более что роль там темпераментная, яркая. Очень хочется посмотреть, что из этого получилось. В 2024 году были и другие проекты, без работы не сижу.

Виктория Романенко с мамой
Виктория Романенко с мамой, 1995 год
Фото: из Архива В. Романенко

— Виктория, у каждого артиста своя роль мечты. А у вас она есть?

— Темы, которые меня волнуют, есть. Мне очень хотелось бы большой, по сути своей яркой, красочной истории, неоднозначности характера. Меня сейчас интересуют объем, жанр и смысл.

В кино мне сильно не хватает комедий, хотелось бы заглянуть туда, да и в театре тоже. В моем списке ролей их мало по сравнению с драматическими. Хотелось бы искрометную комедию, добрую и чистую. Такую, чтобы у зрителей щеки трещали от смеха. До этого жанра нужно дорасти, я чувствую, что уже где-то близко. Во мне много юмора и иронии, я бы очень хотела, чтобы зрители меня увидели с этой стороны. Надеюсь, судьба мне пошлет комичную или трагикомичную роль.

Вообще, мне сейчас хочется перейти на новый этап становления личности. У меня большой бэкграунд за плечами, я уже большая девочка, играть истории «из жизни насекомых» мне неинтересно, хватит. Не хочу ролей, в которых мне будет тесно.

— Не хочу вас расстраивать, но ваша внешность вам этого пока не позволяет, вы выглядите на 16 лет...

— Ага, беби-фейс! Конечно, он продлевает мне актерскую молодость, и это просто подарок для женщины. Но, как все в мире, это имеет и обратную сторону: для серьезных ролей созрела, но играть их пока не могу. Однако и стареть не собираюсь ради ролей. Хотя играть их хочу и думаю, что имею на это право. Но ничего, дорасту ведь когда-нибудь.

— Кстати, почему вы так молодо выглядите — питаетесь правильно, спортом занимаетесь?

— Гены. И дети не дают стареть. У меня и бабушка прелестная, а мама вообще невероятная красотка. Мы говорили с вами про красоток — вот моя мама такая и есть! Естественно, сейчас уже виден возраст, но какая она была в молодости — это просто с ума сойти! Я с восторгом всегда разглядываю мамины фотографии. Так что мне повезло с генами, это природа меня наградила. Кстати, моя вторая бабушка, немка, была тоже молода до старости. Что касается всяких ограничений, это все в прошлом. Спорт приучал меня к физическим перегрузкам и обидным ограничениям. Сколько себя помню, лет с пяти я постоянно сидела на всяких диетах. Только дедушка меня жалел и, забирая с катка, покупал булочку у метро. Сейчас спортом, конечно, занимаюсь постоянно, но правильный образ жизни не веду, скорее, веду совсем неправильный. Я и не стесняюсь этого. Научилась в 36 лет себя принимать, пора бы уже.

Виктория Романенко
Я очень надеюсь, что мне удается совместить мой темперамент, спортивную закалку и человеческую глубину. Мне бы очень этого хотелось. Важно, имея основу и стержень, развиваться, принимать себя
Фото: Д. Гирев/из архива В. Романенко

— Виктория, что для вас в приоритете — семья или творчество?

— Конечно, семья. Но без творчества моя жизнь мне тоже не представляется. У меня двое детей, и, если судьба задаст мне этот вопрос, они всегда будут в приоритете. Мои дети всегда со мной, где бы я ни была, как два ордена на груди — это две мои гордости. Пете сейчас девять лет, Ване шесть. Скоро будут совсем большие...

— Сейчас, когда прошло столько лет, вы поняли, что все же в вас тогда разглядела Волчек?

— Я не смогу себя так оценить, не вижу со стороны. Этот вопрос можно подвесить, и читатели пусть сами ответят на него. Могу сказать, что чувствую: мой талант еще не расцвел в полной мере! Мне лень постоянно мешает. (Смеется.) И конечно, порой не хватает терпения. Я очень вспыльчива, и это тоже иногда неправильно.

— Зато в вас есть брызжущая энергия. Может быть, это главное?

— Я вам так скажу: никто не знает, сколько нам отпущено, и прожить эту жизнь в спячке — безрассудство и пустая трата драгоценного времени. Поэтому надо ценить каждый миг и вкладываться в него по полной программе. У меня такое ощущение жизни и своей дистанции в ней.

Подпишись на наш канал в Telegram
Стала известна причина смерти Стриженова: была экстренная госпитализация
Сегодня не стало Народного артиста СССР Олега Стриженова. О смерти актера сообщила его помощница. Причину смерти женщина не назвала. Однако по предварительным данным артист мог скончаться от последствий ишемического инсульта: ранее он был госпитализирован из-за острого нарушения мозгового кровообращения.

Звезды в тренде

Дмитрий Нагиев
актер, телеведущий, шоумен
Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Ирина Орлова
астролог