И она права, наш кинематограф отличается тем, что сценарии на историческую тему просто повторяют то, что есть. На Западе снимают иначе. Конечно, там есть исторические неточности, жесткое вранье, но тем не менее у них, несмотря ни на что, получается потрясающее художественное произведение, фантазия на тему... Кино, прекрасное по гриму, по костюмам, смелое, в чем-то даже чересчур, но невероятно крутое. А мы пока больше мастера по пересказам, а не по сочинениям на тему. Но вот в «Царской прививке» мы не играем судьбу императрицы, а берем маленький период, всего две недели карантина. И касаются они событий, когда у нас в России впервые применили прививку от оспы.
— Кстати, я обратила внимание на любопытный нюанс: в «Википедии» на фото вы в открытом платье и на одном плече отчетливо видны точки от прививки от оспы. А в России первую прививку сделала именно Екатерина, которую вы и сыграли.
— Только прежние прививки совершенно непохожи на современные. Мы оспы не боимся, а во времена Екатерины эта болезнь была ужасом для людей. Для той же императрицы это панический страх с рождения. Она об этом пишет в воспоминаниях. И вот она решилась на то, чтобы первой испытать прививку на себе. Потом привила сына, двор. И любопытный факт: когда она хотела привить сына, тот заболел ветрянкой. Пришлось ждать, когда выздоровеет. Жаль, что этого не было в сценарии, такие моменты всегда цепляют.
— Очень ответственно и волнительно играть таких личностей. Как вы себя успокаивали?
— По-разному, например ходила на ее могилу, для меня это было нужным и важным для успокоения собственной души. Екатерина же действительно грандиозная личность! Меня в ней многое поражает. Вы не представляете, как она жила, какое у нее было расписание. Она просыпалась в пять-шесть утра, умывалась льдом, шла к себе в кабинет и работала. Столько всего крутого придумала и осуществила для России. И самое важное, что она, немка, возвращала России русскость. Петр Первый восхищался Европой, а она возрождала моду на русское, например на кокошники. Всем иностранным гостям дарила подарки, сделанные только нашими уникальными мастерами.
Она очень интересная женщина. Любила мужчин страшно. Красиво с ними расставалась, всех потом поддерживала, со всеми дружила, дарила имения. Хотела нравиться всем, от черни до знати, ей жизненно необходимо было всех очаровать.
— Продолжение у этой историй планируется?
— Не знаю. Но в любом случае для меня это было бесценным опытом — прикоснуться к такой личности.
— Вас не смущало, что в нашем кинематографе такое разнообразие Екатерин? Александрова, Снигирь, Боярская, Крючкова, Суркова и другие.
— Сначала дико смущало. А потом я подумала: вот если бы была одна или две — тогда страшно. У нас же их много, все разные, и я перестала бояться. У меня были иные страхи, приходилось перекраивать себя. Во мне нет ничего царского. Я же по природе другая — деревенская, суетная, непородистая.
