А если всерьез говорить о чудесах, то я считаю чудом людей, меня поразивших, на меня повлиявших. И даже необязательно с ними встречаться.
— Кто это, например?
— Педагог и писатель Януш Корчак, который писал сказки для детей про Короля Матиуша и руководил домом сирот для еврейских детей. Он потом с ними был в лагере смерти, там же и погиб. Он шел в газовую камеру с детьми на руках и рассказывал им сказки. И ему эсэсовец сказал:
— Я вас знаю, читал ваши книжки, вы можете идти.
Корчак ответил:
— Не могу.
— Почему?
— Не все же такие подлецы, как вы.
Примерно такой диалог состоялся. И это на меня колоссальное впечатление произвело.
У него есть потрясающие десять заповедей, которые касаются отношения к детям. Например, одна из них: не относись к проблемам ребенка свысока, жизнь каждому дана по силам, она ему тяжела не меньше, чем тебе, потому что у него нет опыта.
Читая Корчака, я понял, что к ребенку нужно относиться не как к ребенку, а как к взрослому человеку со своим видением, своей жизнью. И я стал общаться со своими детьми иначе.
У меня взрослый сын. Ему тридцать будет в следующем году. А дочери в следующем году восемнадцать исполнится. Так вот, я всегда стараюсь поставить себя на ее место. И не делаю, как не хотел бы, чтобы по отношению ко мне повел себя мой отец.
Никогда нельзя считать, что ребенок глупый, что несет фигню. Надо ребенку с детства столько любви загрузить в чемоданчик, чтобы, когда ему будет тяжело, он таблеточку этой любви вынимал, проглатывал и спасался. И чтобы этих таблеток ему хватило на всю жизнь, и он даже поделиться с кем-то мог. Все детство детей нужно грузить любовью.
Дети, кстати, — хорошее мерило тому, что ты делаешь. К сожалению, мне приходилось сниматься в тех фильмах, которые я боюсь им показывать. И оправдаться нечем. Они могут прийти и спросить: «Папа, а это зачем?» И что ответить? Что совсем не было денег?
— Когда к вам это пришло? Ведь не сразу.
— Когда они стали подрастать. Когда дочка была маленькой, она неоднозначно оценивала то, что папа артист. Она всегда дергалась, когда со мной хотел кто-то сфотографироваться. Куда бы мы ни пришли, везде фотографии, фотографии. И когда меня снимали, она демонстративно отходила и поворачивалась спиной. А потом спрашивала:
— Пап, а тебя все знают?
— Ну, наверное, все.
— А почему? Потому что в кино снимаешься?
— Да.
Для нее это была проблема. Ей приходилось делить папу со всеми. Она ненавидела актерскую профессию до какого-то момента. Потом стала подрастать, и вот лет в четырнадцать — пятнадцать я ее привел на спектакль «Дядя Ваня». Она посмотрела его, и ее будто прибило. Сказала: «Папа, а ты артист!» Она наконец-то увидела не какую-то фигню из телевизора. И тогда я ее пригласил на все мои спектакли, а потом на другие спектакли нашего театра, и у нее вдруг отношение ко мне поменялось на диаметрально противоположное. Для нее моя популярность — это минус. Но то, что я хороший артист, — это плюс. И у нее тепло появилось ко мне, и ревность куда-то ушла. У нас сейчас невероятные отношения с дочерью. Мы очень дружим. И тот момент, когда она произнесла: «Ты артист!» был переломным.
