— В одном из интервью ваша мама, актриса Мика Ардова, призналась, что чувствует определенную вину. Мол, выходя замуж, занималась все больше собой, а не дочерьми.
— Мама находилась тогда в тех обстоятельствах и с той нервной системой, при которых по-другому не могло быть. Не имею права осуждать или вообще оценивать. Когда была ребенком, ей со мной приходилось трудно. Я ненавидела школу, еле ее окончила, была неисправимой двоечницей. Какому родителю это понравится? Сейчас, будучи взрослым человеком, поняла маму, пожалела и приняла.
— А в чем вы нуждались, чего недополучили?
— Любви. Защиты. Не хватало уверенности в том, что могу прийти домой, рассказать, что происходит во дворе или школе, и за меня заступились бы. Когда мальчик постарше задирался, обижал, и я жаловалась родителям, они говорили: «Сама разбирайся». Приходилось с тем мальчишкой драться.
Боюсь, и своим детям я не сумела обеспечить защиту, поскольку сама не знаю, как это делать. Правда они дружно уверяли, что и не надо, сами справятся. Но думаю, от моей беспомощности, поскольку видели, что я не в состоянии разговаривать с преподавателями, боялась ходить в школу, где они учились. Помню, надо было подать заявление о приеме Сони в первый класс, а я запаниковала. Кажется, что здесь такого — написать десять слов? Позвонила Шаврину, попросила помочь, мол, наделаю ошибок, и все поймут, что Ардова не имеет права отдавать дочь в хорошую школу. Идиотизм! Он ответил: «Дуся, выдохни и пиши, продиктую». Это я потом узнала, что у меня дисграфия — путаю буквы местами. И слова тоже путаю.
Зато недавно научилась наконец без робости и стеснения говорить коллегам: «Вот посмотрите, какие у меня хорошие дети». Они же оба актеры и реально талантливые, почему бы не рассказать об этом всему миру?
Если они не были бы одарены, отговорила бы их идти в артисты. А так и Соня, и Антон получили профессию, о которой мечтали, живут в полном счастье. В шутку заявляют мне, что гении. Им все нравится из того, что делают. В отличие от меня самой...
Как-то по телевизору в очередной раз показывали «Счастье Серафимы». Мама включила, я как раз к ней забежала. И скажу: это стало для меня испытанием! Видела, где наиграла, где споткнулась... Меня по сей день грызут сомнения в профессиональных вопросах. Вы в курсе, что в артисты идут крайне неуверенные в себе люди? И преодолевают так свои зажимы, страхи.
— Актерская профессия вообще сложная. И не всегда денежная. Готовите детей к тому, что можно годами ждать ролей, которые выстрелят, немного зарабатывать, терпеть отказы?
— Они все сами знают. Когда пробы проваливают, у меня разрывается сердце — не понимаю, что сделать, чем помочь...
— В одном из своих интервью вы говорили, что с большим трудом ходили на показы. Вас убивало все это циничное — зубы покажи, руки. Но ведь юные артисты должны уметь себя показывать как товар. Это смогли объяснить своим детям?
— Да, я когда-то изменила отношение к показам, которые раздражали: «Ко мне лично это отношения не имеет. Выбирают красочку. Кому-то нужна зеленая, кому-то оранжевая. А я — краска», — говорила себе. Для определенной роли нужна определенная актриса, у которой такая-то попа, такие сиськи, такие волосы, глаза. Тебе следует не рефлексировать на тему «а как МЕНЯ оценят», а продумать, во что одеться, как накраситься. Что в этой истории играть, о чем она. Потому что ты идешь попробовать роль, в том числе и попробовать режиссера. Тебе тоже следует понять, будешь с ним работать или нет. И на пробах стоит не залипать на мысли возьмут — не возьмут, а обсудить с режиссером саму роль. И как только начнешь понимать, что требуется, перестанешь быть промокашкой, а станешь личностью, профессионалом и прекратишь дергаться.
— Вокруг молоденьких артисток вьются разные мужчины... Вы даете дочери советы, как следует себя правильно вести?
— Соня у меня девушка строгая, цену себе знает. В колледже Табакова, где она и Антон учились, были суровые правила. Дети там днюют и ночуют, находятся под неусыпным присмотром педагогов, заняты 24/7. Даже за курение отчисляли. Соня с детства была взрослой и рассудительной. Ребенком говорила: «Мама, ты наприглашала гостей, половину из которых видишь первый раз, а мне ходи и следи, что они вообще делают». Я действительно чрезмерно открытая, к разумности только подбираюсь. Вот Антон в меня, он разгильдяй. И при этом в отца — умный.
— Аня, сценарий считается захватывающим, если речь идет о преодолении себя. Герой был таким, а стал другим и за это заплатил высокую цену. Что в вашей жизни стало самым крутым поворотом?
— Колоссальные изменения во мне начались с рождением Сони. Мне тогда было уже двадцать семь, в родильной карте стояла красная печать «старородящая».
Я работала в Театре Маяковского, хотела играть, причем много. Но когда забеременела, обрадовалась, мне уже хотелось ребенка. Андрей Александрович Гончаров, наш главный режиссер, отлично воспринял новость. Хотя артистка надолго выпадает из рабочего процесса — родить, похудеть, привести себя в форму...
После появления Сони я из абсолютной раздолбайки, которая могла проспать все на свете, не прийти, забыть, превратилась в мегаответственного человека. Мать, которая отвечает за все на свете. Я стала совершенно иной! Друг, который уезжал на время в Париж, поразился переменам, которые со мной произошли. Сказал: «Невозможно поверить, кто это вообще? Неужели Ардова способна быть трудоголиком, обязательной, пунктуальной?!» До рождения Сони я вообще не умела концентрироваться. Гончаров про меня говорил: «Муха пролетела, и Ардовой нет». Рот открыла и наблюдаю, ничего другого не замечая...
— С вами, наверное, сложно в быту, вы такая эмоциональная.
— Да, вертикальные взлеты не редкость. Но сейчас стала куда спокойнее, чем была.
