Поступала как все — в разные вузы. Везде слетела, кроме Щукинского и Школы-студии. Надо было выбирать, чтобы подать документы на конкурс, и я немного неожиданно для всех — у нас все родственники и друзья щукинцы, я одна «отщепенка» — выбрала Школу-студию МХАТ. Поняла, что хочу туда.
— Фамилия Урсуляк помогала? Или мешала?
— Вообще — хорошая фамилия. Но по-настоящему известной она стала уже позже, после «Ликвидации». Когда уже ею можно было бы пользоваться. Понятно, что папу знали в профессиональных кругах, но не до такой степени, чтобы передо мной все двери открывались.
Вообще, если посчитать, в какое количество мест я не попала и куда меня взяли, то в процентном соотношении это семьдесят к тридцати. Даже когда очень хотелось куда-то и я старалась как могла, чтобы попасть, никого не волновала моя фамилия.
— Часто слышу от ваших коллег, что в актерской профессии активничать бессмысленно. Если продюсер и режиссер тебя «не видят», ничего не получится, сколько ни старайся.
— Не уверена. Под лежачий камень вода не течет. Все-таки актерская жизнь — бег на длинную дистанцию или шахматная партия. Бывают разные периоды. Сегодня тебя «не видят», а завтра ты нарасхват. Лично я не могу бездействовать, так уж устроена.
— Вам повезло: окончание вуза совпало со сменой руководства в Театре Пушкина и новый худрук — ваш мастер Роман Козак — взял к себе нескольких учеников. Вас в том числе.
— Взял шесть человек. Вообще, это нормально — когда приходит новый худрук, он приводит своих учеников. Козак меня очень любил.
— Как вас приняли старожилы? Обычно начинается брожение и недовольство.
— Даже тогда мне показалось удивительным, с какой радостью нас встретили, с какими «пирогами». Почему-то все так радовались, что мы пришли и будем играть главные роли! Но это особенный театр. И сейчас, когда приходят молодые, я понимаю, что мы можем их только приветствовать, потому что НАС так приветствовали! Это традиция здесь.
— Сейчас принято говорить, что театр — просто место работы. Театр-дом — пережиток прошлого. А ваш худрук Евгений Писарев мне рассказывал: «У нас — настоящий дом, мы собираемся и общаемся не только по работе, можем куда-то поехать вместе».
— Да, хотите — верьте, хотите — нет, это сквозит во всем. Понятно, что кто-то работает всю жизнь, а кто-то не задерживается и уходит, но преданная команда остается.
— И вы, между прочим, в театре уже двадцать лет...
— В 2003-м я была официально зачислена в труппу, а играть начала в 2002-м. Фактически я тут двадцать лет.
— Чем еще отличается Театр Пушкина?
— Во-первых, здесь хорошие актеры, а во-вторых, прекрасная атмосфера. Будете смеяться, но черт побери, это важно! У нас никогда не было золотых гор, суперсубсидий, невероятных спонсоров, нас не поддерживают на федеральном уровне. Мы достаточно скромно живем, но в нашей простоте и скромности держим свою марку, имеем свое лицо, к нам приходят прекрасные режиссеры, выпускающие замечательные спектакли. И мы развиваемся.
— Вы пример того, как актриса может много работать в родном доме и при этом не менее плодотворно сниматься и играть на других площадках.
— Здесь надо сказать большое спасибо нашему худруку. Евгений Александрович Писарев — пример современного художественного руководителя. С одной стороны, его отличают домовитость и бережное отношение к традициям дома, а с другой — полное отсутствие авторитарных замашек: не пущу, только здесь будешь играть!
Мне кажется, он очень точно понимает, что артисты не из дома уходят и что-то уносят, а наоборот возвращаются в родные стены и приносят что-то новое и интересное. Когда кто-то снимается в кино или играет на другой площадке, он получает новые навыки и новый опыт. Все в дом, все в семью! Если следовать этому принципу, все происходит спокойно. Единственным камнем преткновения может стать репертуар. Он должен стоять на первом месте, чтобы не театр просил у всех какие-то числа и не знал, как обойтись без накладок, а у театра брали какие-то дни.
Меня вот сейчас один известный режиссер позвал репетировать в Театре Наций мюзикл «Кабаре». И что мне оставалось? Только соглашаться. Он спросил:
