— А каким был в жизни Виталий Вульф? Эта фотография очень серьезная, даже грустная...
— Первую съемку с ним я делал в 1995 году в его небольшой квартире в Волковом переулке. Во время съемки мы сошлись с ним на любви к Лукино Висконти, чьим горячим поклонником он был. И так как он знал много инсайдерской информации, рассказал мне про один кинопроект Висконти по произведению Марселя Пруста с участием Марлона Брандо и Алена Делона, который так и не осуществился. На следующий день, когда я принес ему фотографии для согласования, он достал фотоальбом Ричарда Аведона, рассказал, что лично знаком с ним, и показал серию фотографий с Барышниковым и Нуриевым, которых тоже хорошо знал. Именно от Вульфа я впервые узнал про скандально-эротическую серию фотографий Нуриева. Когда время дошло до моих снимков, помню, я тогда очень волновался, боясь услышать негативный вердикт, но все оказалось не так страшно. Виталий Яковлевич посоветовал мне больше заниматься студийной фотографией, которую сам предпочитал, при этом его основным советом было пожелание вычищать кадр, то есть убирать все лишнее, мешающее идее образа. В 1996 году, когда я для журнала «Работница» делал репортаж о юной фигуристке Ане Семенович, ее тренер Олег Эпштейн познакомил меня с хореографом, в прошлом балериной Большого театра Людмилой Власовой. Людмила Иосифовна рассказала мне историю своей любви с легендарным Александром Годуновым. Я тогда сразу понял, что это может быть уникальным журнальным материалом, договорился с «Огоньком» и позвонил Виталию Яковлевичу с предложением первого в то время журнального издания России сделать большое интервью об истории любви и разлуки двух красивых и талантливых людей. Я представлял себя благодарным котом, который несет своему хозяину мышку в знак своей любви и преданности. (Смеется.) Но он отказался, предложив сделать не один, а два материала: один о Людмиле, а другой об Александре. К сожалению, такой вариант редакцию не устроил. Мне кажется, что они побоялись, что не смогут удовлетворить его финансовые амбиции.
— Как вам работалось с Марком Анатольевичем Захаровым?
— Съемки проходили в театре в 1997 году. Знакомство началось с его вопроса о спектаклях, которые я видел в «Ленкоме». Все мои театральные друзья тогда делились на тех, кому нравились любимовская Таганка и захаровский «Ленком». Я принадлежал ко второй группе и с 1982 года пересмотрел практически весь репертуар театра, чем радостно поделился с Марком Анатольевичем. Мы сделали совместный снимок с дочерью Александрой в большом фойе на втором этаже, затем в зрительном зале, и затем я попросил его сделать кадр на служебной лестнице, где был такой мягкий, отраженный свет от окна. У Марка Анатольевича было хорошее настроение, и он спросил, зачем я прошу перекрыть лицо рукой, затем сам, смеясь, ответил на этот свой вопрос: «А, понял, чтобы не был виден мой большой нос».
