— Лиза в курсе вашей личной жизни?
— Да. И мне становится легче, когда делюсь. У нас нет секретов друг от друга, я все знаю о ней, она — обо мне.
Дело в том, что я до сих пор ощущаю себя девчонкой, такой же, как она сама. Лиза всю жизнь воспринимала меня только как маму, видела перед собой взрослого человека. А теперь, когда я раскрываюсь, она понимает: между нами нет пропасти поколений, наоборот — много общего. Я позволяю себе откровения с дочерью лишь потому, что считаю: мой опыт будет ей полезен. Не во всем следует брать с меня пример, это понятно. Лиза сама решит, что позаимствовать, что принять к сведению, какой сделать вывод. Многие истории из своей жизни, которые Лиза раньше оценивала с одной стороны, я комментирую, объясняю, почему поступила именно так. И они приобретают объем, теперь дочь может посмотреть на некоторые ситуации «в формате 3D»... И понять, что на свете есть не только черное и белое, а еще и полутона. И различные обстоятельства, влияющие на решения взрослых людей.
— Девочки часто повторяют материнскую судьбу...
— Ну, у моей мамы совершенно другой жизненный сценарий. И он никак не повлиял на меня. Они с папой прожили вместе всю жизнь, очень любили друг друга и прошли большой путь — и в горе и в радости. Мама очень терпеливый человек, за что ее безмерно уважаю и ценю. Она смиренно воспринимает тяготы. Я не такая. Надеюсь, Лиза выберет какой-то свой, третий путь — не мой и не бабушкин. Вообще, убеждена, что в детях главное сформировать внутренний стержень, развить кругозор, дать крепкое образование. Самодостаточные умные люди идут своей дорогой, им проще жить.
— Даете дочери разного рода советы? Или считаете, что следует учиться на своих ошибках?
— Если спрашивает насчет отношений, то да. Например если Лиза говорит, что поссорилась со своим парнем, замечаю: «Обрати внимание, сколько у него плюсов! Не надо делать скоропалительных выводов!» Говорю ей и о том, как следует выглядеть. Условно: хочешь татуировку — приведи тело в форму. Если стесняешься раздеться — зачем тогда?
Если надеваешь короткую юбку, хорошо бы прокачать ноги. Моя позиция дочери близка, она поняла посыл и взялась за себя. Вместе ходим в спортзал, и часто она меня подгоняет, а не наоборот: «Мама, пойдем тренироваться!» А было время, когда я ее тащила...
Сейчас мне нравится, как Лиза выглядит — натуральный цвет волос, чистая кожа. Она не стесняется ходить без макияжа. Поддерживаю все ее эксперименты, возраст пока позволяет их проводить. Странно, когда женщину клинит в сорок и она вдруг прокалывает в ушах «туннели».
С подросткового возраста Лизы я ей объясняла: если следить за фигурой, не уплетать бутерброд с колбасой, политый майонезом, то любое, самое простое платье, будет отлично смотреться. И не нужно компенсировать лишние килограммы и прыщи на лице сумочкой за бешеные деньги, чтобы чувствовать себя увереннее. Мне лично требовались вещи старшей сестры, чтобы подростком ощущать свою привлекательность. А Лизе — нет.
— Интересно, в свои девятнадцать Елизавета многое у вас просит? Брендовые вещи, автомобиль...
— Что касается вещей, не просит чего-то сверхъестественного. Я с радостью одалживаю ей свою одежду и обувь, благо у нас один размер. Иногда на просьбы отвечаю: без проблем. Иногда отказываю.
Своей машины у Лизы пока нет. Недавно она получила права, на которые сдала сама, без разных ухищрений. На выходные мы поехали на дачу, я разрешила ей сесть за руль и с наслаждением откинулась на пассажирском кресле. Впервые в жизни не контролировала дорогу!
