Но это мое желание. Опять же, мы не знаем, что произойдет в жизни Серафимы в ближайшие полтора года. Может, захочет стать педагогом. Ей нравится общаться с детьми. Мне, конечно, тревожно, я беспокоюсь за дочь.
— С Полиной было по-другому?
— Да тоже непросто. В пятнадцать она перешла из обычной школы в «Класс-Центр» Сергея Казарновского, и это изменило ее жизнь. Сделалась более открытой, смелой, увлеклась актерской профессией. Наверное, задатки были, но глубоко скрывались. В первой школе Полина вела себя иначе, была слишком мягкой и стеснительной. Носила детям свои игрушки, чтобы те играли с ней! Всю себя отдавала. Некоторые даже пугались и бегали от нее. Добрых и открытых людей порой считают странными.
— Полина ведь, как и вы, окончила Щукинское? Так и двигается по актерской линии?
— Да. Их курс с большим успехом до сих пор играет спектакль «До+Вла=Тов», поставленный Родионом Овчинниковым. Полина занята в спектакле «Lё Тартюф. Комедия» в Театре на Таганке. Cейчас репетирует «Капитал» Карла Маркса.
— Что, простите?..
— Вы не ослышались. Говорит, очень интересная интерпретация.
Еще они вместе с Яном Яновским, ее молодым человеком, преподают на театральном факультативе в одном из московских вузов. Поставили со студентами «Фантазии Фарятьева», начинают работу над «Пигмалионом».
— Ян однокурсник Полины?
— Нет, он учился на другом курсе — актерско-режиссерском, но тоже в Щукинском.
Молодому режиссеру, конечно, нелегко. Ставку в основном делают на уже известных мастеров. Начинающим остается только потихонечку делать свою работу в надежде на лучшее.
— Как долго они вместе?
— Недавно я заметила:
— Полиночка, а ведь у вас скоро шесть лет совместной жизни.
— Ты что, считаешь? — удивилась она.
— А что в этом странного? Я же твоя мама!
В феврале ей исполнилось двадцать пять. На юбилей дочери приезжал Гоша (Гоша Куценко — первый муж Марии Порошиной и отец Полины. — Прим. ред.). Было очень весело.
— Вы в двадцать пять уже были мамой!
— Периодически спрашиваю:
— Полиночка, когда же вы кого-нибудь родите?
— Подожди, еще твоих не дотянули, — отшучивается она.
Любит детей. Но у них с Яном столько планов и творческих замыслов, что пока откладывают. Все очень сложно. Я их понимаю, сама впервые снялась в кино в двадцать шесть, в небольшой роли. Когда Полина сокрушается:
— Да когда уже пойдет настоящая работа? — отвечаю:
— Хочешь все и сразу? Так не бывает. Все достается трудом, потом и кровью. Постепенно наладится.
Наши педагоги в «Щуке» говорили: «Интересен процесс, а не финал».
— Актерской профессией определенно занимаются ради процесса. Результат невозможно предсказать. Пока никто из детей, кроме Полины, не проявляет интереса к лицедейству?
— Груня хочет быть артисткой. В принципе, она девочка артистичная, общительная, поет, танцует. Но я не отношусь к тем мамам, которые с младенчества готовят ребенка к актерской карьере, отдают в специальные школы, водят на кастинги и ищут проекты. Лучше пусть потом поступит в театральный! Значит, так тому и быть. Человек должен окрепнуть эмоционально, духовно, физически и делать выбор в сознательном возрасте. Ощущать потребность в профессии. А если выбирает от нечего делать или потому что родственники тем же занимаются, ничего хорошего не выйдет.
— У вас у каждого ребенка есть семейное прозвище? Глаша — Надежда Бабкина. А Андрюша?
— Как назвала его одна знакомая — Андрюша-чинуша. Я запротестовала: «Нет, нет! Не надо нам чинуш! Пусть лучше станет военным или батюшкой». Пути Господни, конечно, неисповедимы. Мы можем что-то планировать, о чем-то мечтать, жизнь все равно распорядится по-своему. Но у Андрюши определенно задатки руководителя. Уже пытается мне сказать, куда нужно пойти, что делать и в каком порядке: умыться или сначала выпить кофе.
