Сима, кстати, в свое время тоже просилась на карате. Наверное, это неплохая разрядка для ребенка, особенно в подростковом возрасте. Серафима — очень эмоциональная девушка. Обычно выплескивает эмоции за пианино, любит поиграть.
Как и Груня, хорошо танцует. На карантине самостоятельно освоила хип-хоп.
— С кем проще — с маленькими или большими?
— Эмоционально и психологически — конечно, труднее с детьми переходного возраста. У нас это Сима, которой в сентябре исполнится шестнадцать, и одиннадцатилетняя Грунечка. Тоже потихонечку входит в этот период. Приходится вести разъяснительные беседы, делиться примерами из собственной жизни, подключать Полину. Сестры к ней прислушиваются.
Глаша говорит:
— У меня две сестры — Сима и Груня — и братик Андрюша.
— А Полина? — напоминаю. — Она тоже твоя сестра.
— Нет, твоя.
Приходится объяснять в который раз, что Полиночка моя дочь. Не живет с нами, поскольку уже взрослая и у нее есть молодой человек. Хотя часто бывает с младшими и дома, и на прогулках. Глаша вроде бы прислушивается, но все равно не верит: «Раз Полина только приезжает и командует, значит, она твоя сестра!»
Забавно наблюдать, как Глаша и Андрюша сидят вдвоем вечером после программы «Спокойной ночи, малыши!». Я прошу их сильно не баловаться, чтобы хорошо спать. Объясняю, что нужно отдыхать и правильно питаться, чтобы глазки были красивыми, зубки белыми. Пытаюсь приучать к здоровому питанию, фруктам, овощам, рыбе.
Глаша, правда, рыбу недолюбливает, Андрюша ест все. За пельменями бегом бежит. Груня маленькой тоже их любила и называла «толи». Мы ее спрашивали:
— Ну что же тебе приготовить? Пельмени, что ли?
Она запомнила это «что ли» и отвечала:
— Толи, толи, — показывала на холодильник.
— Пельмешками домашними балуетесь? По прабабушкиному рецепту?
— Не всегда, слишком трудоемкое блюдо. Надо либо самой пятьсот штук слепить, что невозможно, либо упрашивать детей помочь, что редко получается из-за разнообразных кружков. Сима, например, приезжает не раньше шести вечера, а ей еще уроки делать.
В этом году она перешла в другую школу, частную. Мы хотели, чтобы она рисовала, и Сима помимо общеобразовательной три года проучилась в художественной школе, а потом год в Строгановке. Но поняла, что не настолько сильно хочет стать художником, чтобы трудиться в полную силу. Приняли решение пока повременить и чужое место не занимать.
Школа у нее прекрасная, с широким выбором интересных предметов. Ребята учатся невероятно способные, некоторые — победители всероссийских и международных олимпиад. Классы — не больше пятнадцати человек, масса факультативов. Сима ходит на музыку, философию и японский язык.
— Она типичный гуманитарий?
— Думаю, да. Замечательно пишет доклады и рефераты по литературе и истории, русский язык сдала прекрасно. А математику запустила в младших классах из-за болезни и по моей родительской вине. Пробелы в знаниях пытались заполнить за счет занятий с репетитором. Многое удалось скорректировать и подтянуть, но не все.
— Сима еще не думала, куда пойти после школы?
— У нее все стремительно меняется. Со мной было то же самое когда-то. Лишь немногие дети в таком возрасте могут четко определиться и упрямо идти к цели. Сима еще не совсем понимает, чего хочет, и немного разбрасывается в увлечениях. Что из этого выйдет, непонятно. Время сейчас непростое. Многие профессии могут вообще уйти в прошлое.
Надеюсь, когда-нибудь Сима осознает, что хорошо рисует и ей не зря дана эта способность. Можно ведь по-разному ее использовать — не только писать картины. На сериале «Медиум» у нас работал замечательный оператор Илья Демин. Оказалось, у него своя школа. Он так увлеченно и интересно о ней рассказывал, что даже мне захотелось больше узнать об операторской профессии. Возможно, и Симе стоило бы ею заинтересоваться. По-моему, талантливый оператор сродни художнику — так же чувствует красоту природы и человека, строит кадры по законам изобразительного искусства.
