— С кем готовили программу?
— Помог дедушка, он имел явный педагогический талант. Его постоянно звали преподавать, но дед был так плотно занят в кино и театре, что просто не успевал. Думаю, актерская школа многое потеряла. К счастью, я приобрела. Дед готовил к экзаменам не только меня, но и папу, и Настю Немоляеву, бабушкину племянницу, которая снималась в «Курьере».
Я была в страшном зажиме, могла только стоять за стулом, держаться за его спинку и что-то вякать. Дед не требовал отпустить стул, потому что понимал: ну отцеплюсь я от него, легче-то не станет, пальцы все равно скрючит или в горле пересохнет. Он обращался со мной ласково, научил, натаскал, помог раскрепоститься. И все получилось...
На вступительных экзаменах я читала отрывки из «Руслана и Людмилы», «Мастера и Маргариты» и «Хорошее отношение к лошадям» Маяковского. С этим стихотворением поступал папа, и дед не хотел, чтобы я его тоже читала, но оно мне нравилось.
Он так меня любил, что невозможно описать словами. До сих пор по театру ходят легенды. Я ничего особенного не совершала, а дед всем рассказывал: «Полина сделала то, это, а как она вчера пела!» Как я не выросла омерзительной, избалованной девочкой, не знаю. Дед меня обожал, что бы я ни сделала — все было гениально. Когда кто-то так в тебя верит и восхищается твоими шажками, поневоле начинаешь верить в себя, тебе уже не так страшно.
Как и все, я поступала одновременно в несколько вузов, а это жуткий стресс. Где-то просто начинала рыдать, хотя никто меня не обижал, а из ГИТИСа приходила счастливой, на подъеме. Про мастерскую Олега Львовича Кудряшова слышала, что у него — музыкальный театр. Все советовали: «Полин, тебе подходит, ты же поешь». А я думала: зачем это мне? В мюзиклах петь не собираюсь, это не мое. Хочу обучаться серьезному драматическому искусству. Совершенно не соображала, к какому замечательному мастеру попала.
Институтские годы вспоминаю как волшебное время. Физически, правда, мой организм поначалу оказался к таким перегрузкам не готов. Я, шестнадцатилетняя девочка, от стресса все время падала в обморок, буквально с ног валилась. Первая лекция начиналась в девять утра, а последнее занятие по сценическому движению — в десять вечера...
Конечно же, родные приходили на меня посмотреть. Неважно, что происходило на сцене, можно было поставить камеру в зале и наблюдать за ними. Особенно за дедом — сердце кровью обливается, когда про это вспоминаю. Каждый мой студенческий чих воспринимался им так, будто я как минимум Смоктуновский.
— У кого с вашего курса сложилась жизнь в профессии?
— У Кудряшова мощные ученики — Юлия Пересильд, Женя Ткачук, с моего курса Гриша Добрыгин, Егор Корешков, моя подруга Яна Гурьянова. Все мои однокурсники сегодня в профессии, кто-то задействован больше, кто-то меньше. Многие заняты в театральных проектах.
