Меня стали приглашать вести музыкальные передачи и даже правительственные концерты. В Туле, помню, юбилей города — важная дата, даже Брежнев прибыл. Я вела праздничный концерт. Надела туфли на высоченных каблуках, а полы дощатые — очень боялась, как бы каблук не провалился в щель. Один раз такое уже случалось — на КВН. Пришлось разуться и заканчивать программу босиком. При Брежневе же так не поступишь!
Генсек расположился в первом ряду с ближним окружением. К счастью, в щель не провалилась. Но случился другой инцидент: когда выходила на сцену, открывающийся занавес задел огромный динамик и тот со страшным грохотом упал. Весь девятый ряд вскочил — значит, там сидела охрана. Поняв, что ничто первому лицу не угрожает, дружно опустились в кресла.
— Расскажите, пожалуйста, про супруга. С Владимиром Ивановичем Серебренниковым вы ведь были вместе более пятидесяти пяти лет.
— Познакомились мы на Масленицу. В СССР молодежь отмечала все праздники — и советские, и языческие... Накануне у меня было плохое настроение, но подруга уговорила прийти к ней, мол, соберется хорошая компания. Перед появлением нового гостя подружка его расхваливала: и красивый, и умный, и спортсмен, и кандидат наук, и сын замминистра...
— Влюбились с первого взгляда?
— Нет, не с первого. Повстречались, потом я поняла, что появились чувства... Свадьбу играли в ресторане «Прага». Гостей было много. Я — в платье из светлого шифона, сшитом в Доме моделей на Кузнецком Мосту для «Голубого огонька». В похожих нарядах нас оказалось трое: я, сестра Володи Татьяна и ее подруга. Но нас не перепутали — я ведь уже вела передачи и меня знали в лицо.
Родные мужа ко мне относились прекрасно. Володя к тому времени защитил кандидатскую, был доцентом, преподавал в институте. Хорошо разбирался в технике. На даче, если у соседей возникали проблемы с машиной, именно Володю просили помочь.
Наверное, за годы брака у нас, как и у всех, возникали какие-то трудности, я порой излишне эмоционально на что-то реагировала. Но Володя оставался всегда сдержанным, если что-то не нравилось, мог разве что цокнуть. Ни криков, ни ругани у нас никогда не бывало. Сын учился, я ходила на собрания в школу. Знала, что он должен вырасти порядочным образованным человеком. Так и воспитывала. Кстати, в детстве Ване очень нравилась «Спокойной ночи, малыши!». Однажды речь в передаче зашла о том, что не все дети любят наводить порядок в своей комнате. Я сказала Хрюше: «Знаю двоих ребят — Ваню и Катю Серебренниковых, которые не заправляют постель и тапочки разбрасывают». Катя — это моя племянница. Ваня с ней тем вечером вместе смотрели телевизор и растерялись ужасно: как она (то есть я) смогла увидеть их неубранные постели и раскиданные тапочки? Со следующего утра и заправляли, и не разбрасывали.
— Правда, что буквально на ваших глазах родилась звезда по имени Пугачева?
— На музыкальном конкурсе «Золотой Орфей» в Болгарии в 1975-м я была ведущей от Советского Союза (каждая страна приглашала своих). Пугачеву широкая публика еще не знала. До выступления советской артистки главный приз прочили Каролу Уэйну. Британец был очень красив, обладал чудесным голосом. И тут выходит на сцену Алла с «Арлекино»... Она получила высшую награду и в один миг стала звездой.
На заключительном концерте каждый участник исполнял одну песню. Англичанин спел свою — публика вызывала его на бис несколько раз. После очередного исполнения болгарский диктор, видимо не зная, что Карол снова будет петь, объявил выход Пугачевой. Алла в этот момент находилась в лифте, который подвозит ее прямо на сцену, а там англичанин все еще поет! Что ей делать? Другая бы растерялась — а она глянула влюбленно на Уэйна и начала подпевать, не понимая ни слова. Артистично, находчиво. Даже «тру-ля-ля» в ее исполнении звучало так блистательно, что зал заревел от восторга, я думала, потолок рухнет. Сели на ступенечку на сцене, допели и обнявшись, ушли за кулисы. Зал рыдал!
